Двое на краю света - [43]

– Да, – подтвердил Краснин и не сделал ни одного движения, чтобы исправить этот «милый вид».

– Почему-то хочется есть, – вздохнула я и вспомнила, – обед-то мы пропустили.

Вообще мы пропустили два обеда – на судне и на берегу. Высаживающаяся группа обедает на берегу, для этого к ней прикреплен специальный человек, который подогревает доставленную с судна еду и раскладывает по порциям, а потом все убирает и доставляет обратно на судно.

– Ничего, – отстранился немного Краснин, чтобы видеть мое лицо, и усмехнулся. – Ты же героиня дня, тебя обязательно накормят.

– А тебя? – усмехнулась я за компанию.

– А я примажусь к твоей славе, – хмыкнул он и вдруг резко стал серьезным.

Отодвинулся от меня совсем, оделся, застегнул эту длинную неподатливую молнию, помог одеться мне, поддерживая под локоть, и только тогда сказал:

– Я намерен запретить тебе дальнейшие высадки на берег

– О не-е-ет! Я так и знала! – простонала я обреченно и принялась уговаривать: – Ну это же случайность, я же не виновата, что он откуда-то приплыл и выскочил, этот чертов медведь!

– То, что выскочил, не виновата, но ты постоянно нарушаешь инструкции, увлекаешься съемкой и отходишь от своей вооруженной пары. Сколько раз ты оказывалась одна, да еще влезала куда-то и тебя приходилось вытаскивать!

– Ну ладно, ладно, я все осознала! Клянусь, теперь уж точно никуда не отойду! Хочешь, действительно привяжи меня к себе веревкой!

– Павла, я сейчас не способен это даже обсуждать. У меня перед глазами стоит картина, как он достает тебя! Я до смерти этого не забуду! – и так же строго и сурово приказал: – Ложись, отдыхай! Я распоряжусь, чтобы тебе еду в каюту принесли!

– Краснин… – хотела продолжить спор я.

Но в этот момент распахнулась дверь, и в каюту буквально влетела встревоженная Верочка.

– Павла! – только и успела прокричать она и остановилась, увидев Краснина, и проблеяла: – Пал Андреич…

– Очень хорошо, Осенняя, что вы пришли, как раз вовремя, – начальственным тоном заявил Краснин. – Вот надо накормить нашу пострадавшую. Идемте на камбуз, я распоряжусь, а вы принесете ей в каюту обед. И вообще поухаживаете за ней.

– Не надо за мной ухаживать, я прекрасно себя чувствую и вполне могу сама дойти до столовой! – вредничала я.

Ну, скорее от растерянности и негодования в одном флаконе. Краснин прав – Верочка пришла очень вовремя, несколькими минутами раньше – и случился бы конфуз. Нас с Красниным вряд ли бы что-то смутило или остановило в тот момент, а вот Верочка при ее застенчивости получила бы незабываемые впечатления на всю жизнь. А негодование – ну, это понятно и без объяснений!

Мое пламенное возмущение проигнорировали, и Верочка с Красниным вышли из каюты.

Ну и ладно! И бог с тобой! Раскомандовался тут!

И я улеглась на койку в крайней степени раздражительности – и тут же расслабилась и поплыла в некой неге, вспомнив не только разумом, но и всем телом, как мы соединились с ним, и этот упоительный, невероятный процесс. Мне даже жарко стало! Никогда не думала, что можно так неистово, запредельно заниматься любовью, так, что ни о чем не думаешь, словно какую-то другую, параллельную жизнь проживаешь!

Я задремала, убаюканная некой теплой волной, накрывшей с головой, но в целительный сон мне отправиться не дали – вернулась Верочка и с ней один из матросов, принесли обед для меня и горячий чай со сладостями.

Матрос дружески кивнул мне и ушел, а Верочка принялась чуть ли не насильно меня кормить и выспрашивать про медвежье нападение.

– А Краснин где? – перебила я ее.

– Вернулся на берег, у них же там работы полно, – оповестила Верочка и заявила важным тоном: – Он мне строго-настрого приказал проследить, чтобы ты отдыхала и спала, говорит, ты ужас какой стресс перенесла!

А то! И стресс, и офигительный секс, и небольшой скандалец с запретительными мерами помощника начальника экспедиции!

Что-то мне хорошее все-таки вкололи, потому что я, не помню, в какой момент, просто вырубилась и заснула без каких-либо сновидений.

Дни сменялись днями, наша экспедиция двигалась дальше по своему маршруту, и так бы и сидела я на кораблике по решению Павла Андреевича, если бы не вмешался пожалевший меня капитан, предложив, чтобы при высадке меня сопровождали свободные от вахты матросы. Вот верняк, ему его портреты понравились, правда, снимки в рамках я обещала лишь на берегу сделать и преподнести, но то, что я ему продемонстрировала на своем ноутбуке, его явно приятно удивило, видимо, героический образ капитана мне удался на славу.

С Красниным же мы общались исключительно в официальном формате и никаких не то что намеков, а даже намека на намек о произошедшем между нами.

Все понятно и абсолютно правильно, только, видя его каждый день, слушая его выступления в кают-компании перед коллективом, встречаясь в столовой, я отчетливо понимала, что моя влюбленность растаяла и исчезла испуганным миражным утренним туманом, уступив место любви, становящейся с каждым днем все сильнее и глубже.

И так же четко понимала, что это совсем фигово!

Ну зачем только я с ним любовью занималась?! Ну вот на кой?! Это наваждение какое-то случилось, и все теперь сложно, трудно и не надо!