Двое - [83]

И они пошли, все трое.

– Взгляни, дорогой! – воскликнула Сильвия, когда Реджинальд остановил машину у ворот. – Они ждут нас.

Она выскочила из машины. Бабуся и Джем тут же оказались у нее на руках. Джон Весли ждал Реджинальда, и как только тот вылез из “морриса”, принялся выделывать восьмерки, отираясь о его ноги.

– Ну, Джон, как дела?

Джон Весли всем видом показывал, что все прекрасно.

– Привет, Джем, ты рад, что я вернулся?

Джем небрежно кивает.

– Хочешь, я поставлю машину, дорогой?

– Нет, не надо. Я не хочу ждать. Пошли скорее, посмотрим, что тут делается. Ох, Сильвия, взгляни на нарциссы! До чего хороши! Пойдем.

И они, взявшись за руки, пошли в сад, а кошки следовали за ними.

– Посмотри, разве было когда-нибудь столько примул! Вот колокольчик, а вон другой. О, да их уже много. Я думал, они расцветут только через неделю. Их просто сотни. Но желтые нарциссы самые чудесные, правда? Вишни почти облетели, хотя день-два еще простоят. Я боялся, что мы... Слива распускается. И груша вот-вот зацветет. Кажется, все в порядке, и мы увидели весь сад в цвету и все желтые нарциссы... Может быть, лучше было бы вернуться неделей раньше. Во всяком случае, слава Богу, что мы вернулись сегодня. Знаешь, давай... Какая жалость... Ну ничего. Ты так же рада, как и я?

– Наверное, дорогой. Что ты хотел сказать?

– О чем?

– Чего-то жаль.

– А! Просто я подумал, как хорошо было бы вместе набрать цветов для дома. Но это уже наверняка сделано. Я так люблю собирать с тобой цветы. Смотреть, как ты рвешь их, и помогать тебе, и знать, что ты не сердишься, если я не все время этим занят, и знать, что ничто не имеет значения, только Сильвия и цветы.

– Ты так это любишь, дорогой?

– Ужасно.

– И я тоже.

– А Лондон кажется сразу таким глупым, правда? Интересно почему?

Они на минутку зашли в дом.

– Стоит ли? – спросил Реджинальд. – Сейчас тебя поймает миссис Хоскен и начнет говорить, говорить и говорить, и я уже больше никогда тебя не увижу. А я не могу ждать. Мне хочется увидеть каждый цветок и каждый бутон, посмотреть, что пережило зиму, а что нет, и я хочу, чтобы ты была при этом, чтобы я мог все время говорить: “Посмотри!” Но я не могу ждать.

– Обещаю тебе, я не стану сейчас с ней разговаривать. Только скажу: “Мы приехали”, и “Добрый день”, и “Мы поговорим как следует потом”. Через минуту я вернусь.

– Ну хорошо.

И она сдержала обещание. А Реджинальд провел эту минуту, бродя по дому и раздумывая, что в нем не так. Полнейшее отсутствие Уэллардов, решил он. День-другой, и Вестауэйз поймет, что они вернулись, и примет свой прежний облик. Пока он был ничей.

– Правда, дом странно выглядит без цветов? – спросила Сильвия, вернувшись. – Такой пустой.

– Конечно! Мне и казалось, что чего-то не хватает. Подумай, какая удача! Так, значит, мы сейчас можем пойти... – Он вдруг замолчал. Сильвия смотрела на него застенчиво и как будто что-то скрывала.

– Пойдем, дорогой.

– Сильвия! Ты писала миссис Хоскен и просила ее не ставить цветов?

Сильвия кивнула.

– Чтобы ты и я могли...

Она снова застенчиво кивнула, не сводя с него глаз.

– Ты просто чудо!

Такова была Сильвия Уэллард. А Реджинальду Уэлларду, известному писателю, поклоннику красоты, человеку с фантазией, наделенному творческим воображением, эта мысль пришла в голову двумя днями позже. Прекрасно. Неудивительно, что он смотрит на жену свысока.

Был один из тех апрельских дней, которые остаются в памяти вопреки унылой статистике апрельских дней, и при слове “апрель” вам вспоминается именно такой день, и в надежде на его повторение можно простить этому месяцу все его капризы. Сначала Реджинальд и Сильвия спешили увидеть сразу все свои любимые места в саду, они оживленно разговаривали, восклицали при каждой новой находке, показывали друг другу то распускающийся цветок, то замерзший побег, радовались каждому воскресшему к жизни растению, но постепенно на них снизошло умиротворение, и они оказались безмолвными в мире, который внезапно наполнился собственными чудесными звуками: дрозд распевал на груше, пчелы гудели в камнеломке, первое “ку-ку” эхом донеслось из дальнего леса. Они сели, и Реджинальд скорее почувствовал, чем подумал: Это Вестауэйз, я связан с ним навсегда, и тут же его разум перестал замечать красоту, анализировать свои впечатления и принял это счастье просто и обычно, как принимают прекрасный сон.

II

Сон продолжался в течение всего волшебного дня, пока они собирали вместе цветы, но когда пришла пора пить чай, мир вновь оказался реальным, потому что к чаю приехали Хильдершемы.

– Сильвия! Не сердись, что мы так свалились на вас в первый же день, но мы услышали, что вы приезжаете, а с тех пор, как мы виделись, кажется, прошла вечность.

– Грейс! Конечно! Как чудесно, что вы заглянули!

Даже Реджинальд был рад увидеть их. Они были частью этого мира, частью деревенской жизни. С тех пор, как мы виделись, кажется, прошла вечность. Какая глупость, что мы не приезжали на уик-энды. Почему не приезжали? Да просто так. А потом, мы не из тех людей, кто ездит за город по воскресеньям. Мы тоже часть деревенского мира. Я даже рад, что мы не приезжали. Зато сейчас ощущаешь, что вернулся домой.