Двое из ларца - [17]

– А в поезде – Эс Ве?

– Эс Ве, Эс Ве… Чистые простыни, хорошенькая попутчица.

– А если она храпит?

– А ты ей спать не давай.

– Прямо и не знаю… Я уже расстроился. Который час? Ну вот, уже обедать пора, а мы вместо этого дурака валяем.

– Сейчас, зайдем к Ирине этой Аркадьевне… а она вроде ничего, а?

– В каком смысле?

– В том самом.

– Ну, если в этом, то я бы стал.

– А ты всех баб на «стал бы – не стал бы» делишь?

– Ну давай, маму еще вспомни, романтик ты наш.

– Да, кормить тебя пора. Сейчас поговорим, потом билет тебе купим – здесь рядом на Кировском кассы – и где-нибудь перекусим.

– Вот ты сам и перекусывай «где-нибудь». А я общепита не переношу.

– Да брось, вот, я знаю, хорошо кормят в…

– Не могут они хорошо кормить. Хоть там интерьеры, хоть лобстеры. Общепит, он и есть общепит, по определению. Повар готовит в никуда, сам не знает кому, без любви ко мне лично. Может, он в этот момент о любовнике своей жены думает с ненавистью? А я потом все это есть должен?.. И какие билеты? У меня паспорта с собой нет, забыл? Все равно домой надо.

– А у тебя еда есть?

– Конечно. Только я из дома-то еще когда ушел, мясо небось часа два размораживать надо.

– А микроволновки нет?

– Нет. И не будет. Ты эти микроволны видел? Уверен, что они не тлетворные?

– Хорошо, вон рынок рядом, купим что-нибудь.

– Я «что-нибудь» уже не хочу. Я уже рыбки хочу.

– Слушай, не капризничай, а?

– Ну правильно, как на край света ехать, да еще на аэроплане, так Гурский, а как Гурскому пожрать…

Они поднялись на третий этаж и позвонили в знакомую уже квартиру. Дверь на этот раз им открыл мужчина лет тридцати в дорогом темно-синем костюме, белой рубашке и вишневом галстуке. Белокурые волосы были аккуратно уложены, а на безымянном пальце правой руки тускло поблескивало золотое кольцо с плоским черным камнем.

– Добрый день, – поздоровался Петр. – Ирина Аркадьевна дома?

– Вы Волков? Здравствуйте, проходите. Ира!

Ирина вышла из гостиной, гася на ходу сигарету в маленькой керамической пепельнице.

– Здравствуйте еще раз, Петр Сергеич. Раздевайтесь, проходите, знакомьтесь – Виктор, мой брат.

– Очень приятно.

– Александр.

– Виктор.

– Гурский и Волков разделись в передней и прошли в комнату.

– Кофе?

– Нет, – отказался Гурский, – спасибо.

– Спасибо, – Петр поправил рукав джемпера, – мы ненадолго. Ирина Аркадьевна, а можно еще разок взглянуть на муляж этот?

– Пожалуйста, – она вышла в кабинет и принесла трубку.

Волков взял ее в руки, поднес поближе к глазам и внимательно осмотрел.

– Взгляни, – протянул Александру. Гурский взял трубку, потер пальцем какое-то пятнышко на чубуке и вернул Петру.

– Воск, – вздохнул он. – Дальняя дорога, казенная еда.

– И что сие означает? – покосившись на волковскую амуницию, скептически обронил Виктор.

– Видите ли… – Волков положил имитацию на стол. – Ваш отец в тот вечер, перед тем как вернуться домой, зашел на выставку восковых фигур и зачем-то подменил у Отца народов трубку.

Брат и сестра удивленно переглянулись. Волков отметил, что, внешне совершенно разные, они тем не менее чем-то неуловимым очень похожи. И отчего-то это обстоятельство его раздражало.

– Вы хотите сказать, – удивленно спросила Ирина, – что он стащил трубку у восковой фигуры Сталина?

– Скорее, на мой взгляд, наоборот. Он вставил Сталину в руку свою, презентовал, так сказать, а вот это, – Петр приподнял муляж, – положил себе в карман.

– Зачем? – спросил Виктор.

– Я не знаю, – Волков пожал плечами. – А вы?

– Послушайте, – Ирина нервно поправила волосы, – а если мы заберем ее обратно, а это вот вернем на место, может, мы что-нибудь… Что нам мешает?

– Теоретически ничего. Но ситуация осложняется тем, что Иосиф Виссарионович в настоящий момент пребывает в отъезде. Он на Дальнем Востоке. Где конкретно, мы скоро узнаем, но добраться до трубки так скоро, как хотелось бы, боюсь, не получится.

– Петр Сергеич… – Ирина смотрела на Волкова такими глазами, что Гурский отвел взгляд.

– Не знаю… Мне самому сейчас из города никак не отлучиться. Вот разве что Александр.

– Я дам денег. Сколько нужно? В передней затренькал оставленный Петром в кармане куртки телефон. Виктор сделал машинальное движение к карману пиджака. Волков встал и вышел из комнаты.

– Да, – сказал он в трубку, – да, я. Ага… Спасибо большое, очень помогла. Ага… ну пока, увидимся.

– Ну вот, – Петр вернулся и сел к столу. – Сталин в Комсомольске-на-Амуре. Хотелось бы думать, что и трубка вашего отца до сих пор при нем. Александр за ней съездит. Но… даже не знаю. Короче, Аркадий Соломонович – ваш родной отец, вы его дети, а следовательно, и понимать его должны лучше, чем кто-то другой. Вы утверждаете, что ему, похоже, угрожали, в последнее время он с этой… дубинкой стал ходить, а в тот день, когда на него напали, он вдруг сует свою трубку восковой фигуре. Это все – что? Как по-вашему?

– Маразм старческий, – Виктор раздраженно встал и вышел из гостиной.

– Виктор! – резко сказала ему вслед Ирина. –~ Петр Сергеич, тут что-то не то. Отец, безусловно, был человеком пожилым, со своими странностями, люстра вон и прочее, но сумасшедшим он не был. Нам обязательно нужна эта его трубка. Саша, – она посмотрела на Гурского, – у меня есть деньги, я вам заплачу.