Двое из двадцати миллионов - [4]
Раненые - и те, кто держал старика, и те, кто находился вблизи,бросились на землю и стали жадно хватать губами разлитую воду.
Но вода тотчас ушла, оставив только влажный след.
Старик стоял неподвижно, глядя на ползающих людей. Затем нагнулся, схватил пустую банку, засмеялся и побежал.
Он несся по полутемным подземным коридорам, расталкивая людей, размахивая банкой и... пел:
Там-там-тарара
Там-там-тарара
У расщелины, ведущей из подземелья наружу, автоматчик крикнул "Стой!" и дал предупредительный выстрел в воздух.
Но старик проскочил мимо него и выбежал на ослепительно залитую солнцем, заросшую травой полянку.
Простучала пулеметная очередь. Старика подбросило на бегу, он упал...
В госпитале все вращалась пластинка с "Утомленным солнцем". Хозяин патефона лежал, откинув забинтованную голову, неподвижно глядя вверх, и, казалось, улыбался.
- ...Пить, сестрица,- хрипел раненый паренек, протягивая к Маше высохшие руки.
- ...Тес... слышите, ребята...- шептал, приподнимаясь и обводя безумным взглядом соседей, матрос в рваной тельняшке,- пьется... льется... прячут от нас, гады проклятые... Товарищ генерал, прикажите дать воду. - Не мучайте, дайте водицы,- слышалось.- Пить... пить... пить... Родненькие, попить дайте... помираю... пить... Иные лежали молча. За них творили глаза... Лихорадочно воспаленные, молящие глаза.
У всех людей здесь в катакомбах, живыми, горячечно живыми оставались глаза. И оттого, что иссохшими скелетами стали люди, глаза их были огромными, неправдоподобно огромными, в пол-лица, как, на старинных иконах. Безумными они казались у иных, эти распахнутые, последним блеском мерцающие глаза...
- Пить... пить... пить... пить...
- Мамочка, пить...- умолял раненый мальчик.
- Не могу, не могу больше...- упала на колени возле Сергея Маша.- Не могу больше, Сережа.. 1 не могу...
Сергей молчал. Пересохшие, растрескавшиеся губы шевелились. Он был без сознания.
- Пить...- едва. слышно. бормотал Сергей,- пить... Маша встала, пошла из госпиталя.
- Ты куда?- вслед ей крикнула другая сестра. Не ответив, Маша ушла. "Утомленное солнце" кончилось, но пластинка продолжала, хрипя и щелкая, вращаться. Остановить патефон было некому - его хозяин был мертв.
- Стой!- крикнул Маше автоматчик, дежуривший у выхода из подземелья... Другой загородил ей дорогу.
- Что - спятила?.. Но во всем облике Маши была такая решимость, такая внутренняя сила, что автоматчики невольно. посторонились. И Маша, держа в руке ведро с привязанной к нему веревкой, наклонилась и шагнула на волю.
Со всех сторон потянулись к выходу люди, стараясь выглянуть, посмотреть сквозь расщелину наружу.
- Почему пустили?- охрипшим голосом сердито говорил дежурным командир, звания его не разобрать было: гимнастерка изодрана в лохмотья.
Дежурные виновато молчали.
Немецкий солдат, лежавший у пулемета, в изумлении смотрел на девушку, которая появилась из расщелины между обломками скал.
Она вышла открыто, не таясь, при ярком дневном свете, под белым слепящим солнцем, залившим истерзанную аджимушкайскую землю. Была это тень человека - девушка в старой гимнастерке, в зеленой некогда юбчонке. На голове пилотка со звездочкой.
Немец приложился к прицельной рамке, и девушка оказалась заключенной в ее смертельную прорезь.
Выйдя, Маша зажмурилась, прислонилась к скале и закашлялась. Она долго кашляла и сплевывала на землю черную слюну.
Борьбу долга и жалости можно было угадать в лице мальчишки - немецкого солдата. Нахмурились брови, лоб покрылся испариной. Сдвинутая на затылок пилотка открывала белобрысый хохолок. Палец лежал на гашетке пулемета, но солдат не стрелял.
Вот отчаянная эта девчонка оторвалась от скалы, поправила пояс на гимнастерке, взглянула на небо и двинулась вперед, к колодцу. Ствол пулемета неотступно следовал за ней. Сквозь прорезь прицела видно было, как Маша приближалась к колодцу, как обходила убитых, как склонилась на миг над одним...
Из расщелины скалы люди напряженно следили за каждым Машиным шагом. Вот опустила она ведро, в колодезь и выбрала веревку. Полное прозрачной воды ведро стало на сруб, и Маша припала к воде. Она пила, пила, пила, пила, останавливалась, чтобы вдохнуть воздух, и снова пила.
Следил за ней немец. Следили глаза из-за скалы,- глаза умирающих от жажды людей... Напившись наконец, Маша еще раз опустила и подняла ведро. Немец видел, как девушка снова поправила пояс на гимнастерке, взяла ведро и неторопливо пошла обратно, к скале. Ствол пулемета следовал за ней шаг за шагом.
Шла Маша. Ждали люди в катакомбах. Казалось, уже вечность идет девушка. Вот подошла она к расщелине. Дрогнул палец немецкого солдата. Дрогнул, но не нажал гашетку.
И куда-то в сторону, где залег за пулеметом немец, в сторону врага, пощадившего ее, улыбнулась девушка. И скрылась...
В каменоломнях, у входа ждали Машу солдаты, командиры, женщины, дети. Все молчали и завороженно смотрели на ведро, поставленное Машей на землю, ведро, в котором шевелилась серебряная поверхность воды.
ЛЕТО СОРОК ПЯТОГО
Тарахтели, постукивали колеса старого разболтанного вагона. Солдаты спали. Они лежали и сидели на полках, в проходах, на полу.
Собрание некоторых сценариев писателя-сценариста оставившего большой след в истории советской кинематографии. Ему принадлежат сценарии многих идеологически окрашенных фильмов. Однако стоит заметить что он написал и более нейтральные и веселые сценарии, напр. "Три товарища", "За витриной универмага", Полосатый рейс", "Первые радости", "Необыкновенное лето" и т. п.
В книгу известных писателей и кинодраматургов Алексея Яковлевича Каплера и Виктора Викторовича Конецкого вошли их как совместные, так и собственные произведения, в которых смешное прекрасно уживается с серьезным. Среди них, конечно же, "Полосатый рейс" - комическое происшествие на борту советского сухогруза, доставлявшего в Одессу для зоопарка партию из десяти тигров и двух львов (одноименный фильм вышел в 1961 году, в главных ролях Алексей Грибов, Маргарита Назарова, Евгений Леонов; режиссер Владимир Фетин).Творчество А.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
А. Я. Каплер широко известен как кинодраматург, создавший сценарии «Ленин в Октябре» и «Ленин в 1918 году», «Три товарища», «Шахтеры» и др. Эта книга продиктована художническим долгом черед читателем и поэтому названа «Долги наши». Она состоит из двух частей. Первый составляют киноповести. Второй — воспоминания. У книги единый пафос, общая тема, раскрывающая нравственную силу человека.
Алексей Яковлевич Каплер. Обаяние этого яркого, доброго я смелого человека памятно многим – несколько лет он входил в каждый дом в роли ведущего «Кинопанорамы». А вся его жизнь десятилетиями связана с историей советского кинематографа. В его мемуарных очерках перед нами встают первые задорные годы становления молодого советского кино, когда он сам входил в него вместе с такими же молодыми его творцами – Эйзенштейном, Козинцевым, Юткевичем. Вереницей проходят одесситы – герои его молодости. Живописные эпизоды жизни страны переплетаются с рассказом очевидца исторических съемок «Броненосца „Потемкин“.Другие срезы истории страны предстают в обжигающих документах эпохи – его военных очерках, лагерных рассказах – прозе, годами писавшейся «в стол».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В сборник вошли лучшие произведения Б. Лавренева — рассказы и публицистика. Острый сюжет, самобытные героические характеры, рожденные революционной эпохой, предельная искренность и чистота отличают творчество замечательного советского писателя. Книга снабжена предисловием известного критика Е. Д. Суркова.
Пафос современности, воспроизведение творческого духа эпохи, острая постановка морально-этических проблем — таковы отличительные черты произведений Александра Чаковского — повести «Год жизни» и романа «Дороги, которые мы выбираем».Автор рассказывает о советских людях, мобилизующих все силы для выполнения исторических решений XX и XXI съездов КПСС.Главный герой произведений — молодой инженер-туннельщик Андрей Арефьев — располагает к себе читателя своей твердостью, принципиальностью, критическим, подчас придирчивым отношением к своим поступкам.
В книгу лауреата Государственной премии РСФСР им. М. Горького Ю. Шесталова пошли широко известные повести «Когда качало меня солнце», «Сначала была сказка», «Тайна Сорни-най».Художнический почерк писателя своеобразен: проза то переходит в стихи, то переливается в сказку, легенду; древнее сказание соседствует с публицистически страстным монологом. С присущим ему лиризмом, философским восприятием мира рассказывает автор о своем древнем народе, его духовной красоте. В произведениях Ю. Шесталова народность чувствований и взглядов удачно сочетается с самой горячей современностью.
«Старый Кенжеке держался как глава большого рода, созвавший на пир сотни людей. И не дымный зал гостиницы «Москва» был перед ним, а просторная долина, заполненная всадниками на быстрых скакунах, девушками в длинных, до пят, розовых платьях, женщинами в белоснежных головных уборах…».
Русская советская проза 20-30-х годов.Москва: Автор, 1992 г.