Двое бедных румын, говорящих по-польски - [9]
Барменша. Восемьдесят грошей оно да, но самая дешевая карта — пятнадцать семьдесят. Я не знаю, что вы за фрукт, ксендз не ксендз, Гжегож не Гжегож, а карта стоит столько-то и столько-то, и это деньги, и не будет мне тут первый попавшийся псих звонить куда ему вздумается. Верно я говорю, да, Халинка? И тут пришел Весек.
Весек. Какие проблемы?
Барменша. Знакомься. Это ксендз Гжегож. Со своей монашкой-женой. И ребеночком, типа мальчик, поющий в церковном хоре. Хи-хи.
Весек. Так, какие проблемы?
Парха. Здравствуйте, очень, очень приятно, понимаете ли, Веслав, тут такое дело, просто мне необходимо позвонить, и эти милые дамы, они мне разрешили, только вот хотят, чтобы я на всякий случай спросил еще у вас…
Весек. Ты чё зяпу разинул?
Парха. Я не разевал, я просто…
Весек. Ты чё зяпу разинул?
Барменша. Слышь, этот проходимец нам тут целый час лапшу вешает, какой он крутой, столичный актер, а сам карту телефонную купить не может. Самую дешевую даже, жалко ему, видите ли, да наркоманы это какие-то. И морда лица вроде знакомая. Да это он у меня яйца из курятника ворует, попался, голубчик!
Парха. Нет, вы не поняли, я… Я вас проклинаю! Проклинаю! Проклятие, бля! Чтоб у вас микроволновка, бля, взорвалась, и всё вместе с ней.
Парха. Да тут хуже, чем в Румынии. Дурной сон о том, чего и во сне не увидишь. Да это же просто поэзия. Я говорю стихами.
Джина. А, и еще насчет ребенка. Мать моя ведь наверняка забрала его из садика. Когда это было? Подожди… позавчера. В четверг. Я отвела его в садик. Это я точно помню, потому что он вопил как недорезанный, вот так: ыыыыыыыыыыыы. Клянусь. Вот только забрала ли я его? Не знаешь? Я ничего не говорила на тему, что его забирала?
Парха. Погоди, дай сосредоточиться, я теперь о другом думаю.
Джина. Ну так вспомни, говорила я что-нибудь?
Парха. Не знаю, дорогая, в четверг мы еще не были знакомы.
Джина. Факт, это факт, вот именно, думаю, она должна была забрать, потому что всегда его забирает, когда я не могу, к примеру. Ты прав. Именно так и было. Именно так. Вот так стоял и выл. Ыыыы. Как ты думаешь? Да, так оно и было. Разве что она решила мне отомстить и его не забрала.
Парха. А ключи от дома у него в случае чего есть?
Джина. Есть.
Парха. Ну тогда он наверняка пошел домой.
Джина. Да? (Пауза.) Нет у него ключей, ему четыре года, идиот.
Парха. Вот только не идиот, пардон, мадам, но мы не настолько близко знакомы. Хотя… может, ты и права: как я мог отдать первому встречному пять тысяч?! Нет, исключено, это исключено. Пять тысяч, ты представляешь, сколько это денег? Некоторые за такие бабки собственное говно бы съели, да на них можно участок купить, с домом, с забором, виллу в Белостоке.
Джина. Вообще-то, я даже не уверена, что его туда отвела. Вполне возможно, что, может, он у матери остался. Очень даже не исключено. Играет себе в суперменов и строит кубики «Него», он умеет себя занять.
Парха. Все, хватит долдонить не в тему, кончай, у меня завтра в восемь утра съемки, и это теперь самое важное, что мы должны сделать.
Джина. Не буду я никуда звонить, отвали от меня, понял? И даже не уговаривай, не буду я ей звонить, чтобы она мне что сказала? Я сама могу это себе сказать. Она меня с говном смешает. Я вчера все алименты профукала. Она этого так не оставит. Посадит конверты клеить.
Ночь, поле, Женщина 40–50 лет с размазанным макияжем останавливает машину, выходит, открывает багажник, вынимает бутылку водки, пьет и прячет ее обратно. В это время к машине бегут, теряя обувь, двое бедных румын и бросаются на капот.
Парха(с умилением). Варшавские номера… Вы в Варшаву?
Женщина . Ффшаву.
Парха. О несравненная! Ты чудо природы, венец созданья, я звал тебя, и ты пришла. Скажите, поклянитесь, что вы не плод моего воображения! Чудо. Чудеса бывают. До Варшавы отсюда сколько километров?
Женщина . Чче?
Парха. До Варшавы сколько километров?
Женщина . Ссо.
Парха. Сто!! Сто!! Я знал. Сто километров — это ж вот столько, это ж если коту как следует ногой под зад наподдать, он запросто долетит. Мы спасены! Блаженны нищие духом! Госпожа профессор! Царица! Вы такая красивая.
Мы едем с вами! Мы едем с вами! Как тут тепло! Как хорошо! Мы нормальные люди! Это мы только так выглядим. Пожалуйста. Мы будем вести себя культурно! Мы не будем пукать!
Женщина . Пжлста. Вы мне псланы небом. Эт не моя мшина. Эт «вектра». Суда нажмаешь, суда нажмаешь и гтово.
Парха. А моя спутница, в случае чего, тоже может поехать с нами?
Женщина . Мне по барабану.
Парха. Давай, Джина, садись, тебя, в случае чего, тоже берут, можешь ехать, я договорился. Я за тебя поручился. Она НЕ ВОНЯЕТ. Это только с виду она такая.
Едут.
Ну так как? Как жизнь молодая? Погода, однако, в этом году не ахти, зима выдалась неурожайная просто до ужаса…
Тишина.
Женщина. Факт. Пгода. Деление. Супфер.
Тишина.
Парха. А вы, я вижу, водите с размахом, честно говоря, просто лихо… А немножко прямее, ну, по одной линии, нельзя?
Женщина . Эээ там… Просто, исли там чче-то нас-сречу бует ехать, вы мне сразу ччесно скажите. Я линзы сняла и куа-то суда плжила, но боле-мене ище вижу. Кое-чче. Ну, так чче? Вы куда еете? Ссуденты? Вы студенты, а где ущичись? Не боись, я не пяная, ниче не боись, я еду.
В антологии собраны разные по жанру драматические произведения как известных авторов, так и дебютантов комедии и сочинения в духе античных трагедий, вполне традиционные пьесы и авангардные эксперименты; все они уже выдержали испытание сценой. Среди этих пьес не найти двух схожих по стилю, а между тем их объединяет время создания: первое десятилетие XXI века. По нарисованной в них картине можно составить представление о том, что происходит в сегодняшней Польше, где со сменой строя многое очень изменилось — не только жизненный уклад, но, главное, и сами люди, их идеалы, нравы, отношения.
Польско-русская война — это сюрреалистическая аллегория упертого национального самосознания, ехиднейшая карикатура на всякую ксенофобию. Во всем виноваты русские, поэтому коренная польская раса ведет с ними войну. Мир героев Масловской напоминает наркотические глюки. В этом мире нет никаких ценностей, есть только бесчисленные идеологии и пустота пресыщения.Внимание! Нецензурная лексика!
Герои пьесы «У нас всё хорошо»: маленькая Девочка, чья жизнь сводится к изысканию способов прогулять школу и посмотреть телевизор, её родители и их друзья, существующие безо всякой определенной цели, словно заведенные куклы. Режиссёр, Актёр и Ведущая как эмблемы современного телевидения и массовой культуры — все они «не живут и умирают без всякой надобности». Отправными точками их жизни становится вовсе не то, что они совершают, а то, чего они «не» совершают, и за пределами отрицательной частицы остаётся то, что ещё способно принести в их действия осмысленность.
Пасторальная драма в стихах, сочиненная для постановки при дворе Альфонса II д'Эсте в Ферраре. Благородный пастух Аминта влюблен в неприступную нимфу-охотницу Сильвию, спутницу богини Дианы, и лишь после ряда жестоких испытаний его любовь находит отклик в сердце гордой нимфы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Пьеса каталонца Жорди Гальсерана (1964) «Метод Гронхольма». Содержание ее самое современное и обыденное: собеседование с четырьмя кандидатами на место топ-менеджера крупной компании. Но по ходу дела соискатели (а заодно — читатели или зрители) под новым углом зрения видят друг друга, цивилизацию, к которой принадлежат, и — себя. «Смешная пьеса о страшном», — как сказано во вступлении Натальи Ванханен, переводчицы «Метода Гронхольма».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Пронзительная трагедия — сын убивает своих родителей. Но это не история о ненависти между поколениями, а любовь, которой не достаточно для взрослой жизни, которой не является достаточно зрелой, с пистолетом, который выстрелил дважды. Сможет ли смерть родителей решить проблемы своего сына? Решить ли проблемы общества смерть убийцы?
Это не пьеса, это сборник текстов для пения и декламации. Все, что написано — кроме заголовков, — должно произноситься на сцене, все входит в текст.Нет здесь и четко обозначенных действующих лиц, кроме Души, мертвого Вора и Ювелира. Я понятия не имею, сколько должно быть врачей, сколько женщин, сколько бабок в хоре, сколько воров — приятелей убитого. Для меня они — голоса во мраке, во мраке ночи. Пропоют свое и замолкают. Еще должны кудахтать куры и выть собаки. Так мне это слышится.Анджей Стасюк.
Во 2-й том Антологии вошли пьесы французских драматургов, созданные во второй половине XX — начале XXI века. Разные по сюжетам и проблематике, манере письма и тональности, они отражают богатство французской театральной палитры 1970–2006 годов. Все они с успехом шли на сцене театров мира, собирая огромные залы, получали престижные награды и премии. Свой, оригинальный взгляд на жизнь и людей, искрометный юмор, неистощимая фантазия, психологическая достоверность и тонкая наблюдательность делают эти пьесы настоящими жемчужинами драматургии.
В Антологии современной британской драматургии впервые опубликованы произведения наиболее значительных авторов, живущих и творящих в наши дни, — как маститых, так и молодых, завоевавших признание буквально в последние годы. Среди них такие имена, как Кэрил Черчил, Марк Равенхил, Мартин МакДонах, Дэвид Хэроуэр, чьи пьесы уже не первый год идут в российских театрах, и новые для нашей страны имена Дэвид Грейг, Лео Батлер, Марина Карр. Антология представляет самые разные темы, жанры и стили — от черной комедии до психологической драмы, от философско-социальной антиутопии до философско-поэтической притчи.