Движущая сила - [72]

— Его главное достоинство, — согласился я.

— Тогда до завтра. До свидания.

На следующее утро я поехал на ферму пораньше. Мне надо было повидаться с некоторыми водителями до их отъезда. Харв сам уезжал с утра в Уолвергемптон, а в его отсутствие я предпочитал находиться под рукой на случай каких-либо внезапных проблем или изменений.

Для нас было обычным делом выезжать рано, поскольку большинство тренеров предпочитали привозить своих лошадей на ипподром часа за три до начала скачек. Зимой скачки начинались в полдень, чтобы успеть закончить засветло, так что зачастую водителям приходилось грузить лошадей в темноте, в шесть или семь утра, и разгружать двенадцатью часами позже, тоже в темноте. Вообще, все зависело от длины пути. По весне мы обычно загружались и разгружались на заре, в сумерках. Все с нетерпением ждали длинных летних дней, и, за те годы, что я занимался перевозками, я успел узнать, как много сил прибавляет людям солнце. При одинаковой нагрузке в январе и июне зимой люди устают куда больше.

Когда я появился на ферме в пятницу, большинство водителей сидели в столовой. Небо было окрашено в ярко-розовые тона, и воздух был прозрачным и холодным. Чай в столовой — цвета тикового дерева и такой же крепости. В сахарнице торчали белые пластмассовые ложки.

— Доброе утро, Фредди...

— Доброе утро, — ответил я дружному хору.

Харв успел уже уехать в Уолвергемптон. Я сверился с листом, который спечатал с экрана компьютера, и выяснил, что все водители уже получили четкие инструкции от Харва и Изабель. Тут я осознал, что с прошлого вторника я взвалил на их плечи куда больше, чем обычно, так что, по-видимому, удар по голове оказался серьезнее, чем мне хотелось в том признаться.

В столовой были Фил, Дейв и Льюис. У Льюиса никаких признаков гриппа. Несмотря на поздний приезд накануне, Найджел был в отличной форме. Азиз, как всегда, улыбался. Остальные, поглядывая на часы, допивали свой чифирь, заходили в туалет и отправлялись в путь, чтобы забрать большинство пикс-хиллских лошадей, участвующих в сегодняшних скачках в Лингфилд-парк.

Дейв должен был вместе с Азизом гнать девятиместный фургон за племенными кобылами в Ирландию. Оба появились задолго до отъезда, поэтому я попросил Дейва зайти на минутку ко мне в офис кое-что обсудить. Он вошел с обычным для него беззаботным видом, с кружкой чая в руке и с дружелюбным взглядом человека, не подозревающего подвоха.

Я жестом показал ему на стул у стола и закрыл за ним дверь.

— Ладно, Дейв, — начал я, садясь за письменный стол и испытывая скорее раздражение, чем злобу, — рассказывай, кто придумал твой понос?

— Что?! — Он быстро моргнул, как бы отгоняя мысль, мелькнувшую у него в голове. Касательно того, что я знал о его проделках. Зря отгонял, между прочим, поторопился.

— Понос, — напомнил я, — из-за которого вы остановились на бензоколонке в Саут Миммз, имодиум купить.

— А... да. Ты про это. Верно.

— Так кто договорился, что вы там остановитесь?

— Что? Ну, никто. У меня были колики, вроде этого.

— Хватит валять дурака, Дейв, — сказал я устало. — Вы вовсе не случайно подобрали Кевина Кейта Огдена.

— Кого?

— Того пассажира. И кончай морочить мне голову. Ты прекрасно знаешь, о ком я говорю. Ты вчера ходил на слушание его дела. Вы с Бреттом остановились в Саут Миммз не из-за каких-то мистических колик, а чтобы подобрать пассажира и отвезти его в Чивели. И все это вы от следователя утаили.

Дейв уже было открыл рот, чтобы автоматически начать протестовать, но тут же закрыл, разглядев выражение моего лица.

— Так кто договаривался? — снова спросил я. Он не знал, что сказать. Я мог запросто догадаться, о чем он думает, — все это было написано у него на лице. Я подождал, пока он проконсультировался со своей кружкой с чаем и поискал подходящий ответ на светлеющем небе за окном. Детские веснушки, как обычно, придавали ему невинный вид, но оценивающий взгляд, которым он искоса меня одарил, говорил о вполне взрослой вине, — Ничего худого мы не делали, — бросил он пробный камень.

— Откуда такая уверенность?

Он попробовал на мне одну из своих обаятельных улыбок, но к тому времени они на меня уже не действовали.

— Почему ты решил, что мы заранее договорились? Я же рассказывал, встретили этого недотепу, попросил, значит, подвезти...

— Хватит, Дейв, — резко сказал я. — Если хочешь удержаться на работе, выкладывай правду.

От изумления он замолчал. Я никогда с ним так сурово не разговаривал.

— Правду, Дейв, — потребовал я.

— Честно, Фредди, я ничего плохого не хотел. — На лице у него появились признаки беспокойства. — Чего тут плохого?

— Какая была договоренность?

— Слушай, ну что плохого, что мы подвезли этого парня?

— Кто тебе заплатил?

— Я... ну... — Кто? — настаивал я. — Или забирай свой велосипед и не возвращайся.

— Никто, — сказал он в отчаянии. — Ладно. Ладно. Мне должны были заплатить, но так и не заплатили. — Он был искренне возмущен. — Мы, значит, тебе не должны были о нем рассказывать, а он возьми да помри... — Он замолчал, осознав, что проговорился. — Мне сказали, что я найду конверт в кабине шестиместного фургона утром в пятницу, но ведь фургон стоял у твоего дома, а утром никакого конверта там не было, хотя я смотрел, когда мы убирались, и я ничего больше от них не слышал, и это несправедливо.