Двери во Тьме - [3]

Так, за разговорами, добрались до общаги Горсвета, где я Федьку и высадил, пообещав заехать позже. Он похромал к дверям, а я развернулся на тесной улочке в два приема и поехал в центр Углегорска – так город этот самый называется. Угольный разрез здесь большой, за счет чего люди и живут в этом ни разу не пригодном для жизни месте. Уголь здесь – и свет, и топливо, и даже бензин из него.

Оставались еще дела: для начала надо было забрать из оружейки Горсвета трофейный СКС[1], на который мне переставили снятый с утраченной снайперской винтовки прицел ПУ. Мощности этот прицел невеликой, всего три с половиной увеличение, но для карабина он был в самый раз, больше и не надо. Главным достоинством ПУ была его прочность, он ведь даже на пушку ставился, не боялся отдачи, а именно это мне от него и требовалось.

Главным оружейным мастером Горсвета была женщина, худая и мрачная, лицом напоминавшая знаменитую советскую лыжницу Галину Кулакову, и что самое интересное – такую фамилию и носившая. Увидев меня, кивнула вместо «драсти», затем вытащила откуда-то карабин и выложила его передо мной.

– Принимай работу, – сказала она. – Кронштейн металлисты сделали, остальное сама.

Работа впечатляла. Аккуратно сбоку подточили крышку ствольной коробки, чтобы получить вертикальный срез, посадили кронштейн, к которому уже крепился прицел. Можно и снять при желании, хоть и не одним движением. А можно и не снимать: под ним и обычный прицел хорошо видно, и мушку.

Приложился, примерился – нормально, что-то вроде легкой снайперки получилось. А если двумя глазами целиться умеешь, то с таким прицелом и в ближний бой не страшно, мешать не будет.

– Сколько с меня? – спросил я, вытаскивая из кармана «расчетку».

– Стольник, – лаконично сказала Кулакова.

– Без проблем, – кивнул я и выдрал два чека по полтиннику.

На том и распрощались. Завернул карабин в чехол, поднялся наверх, где столкнулся с Пашей – моим штатным напарником по официальному месту работы: я ведь должен на мотоцикле с коляской кататься и пулеметчика возить, каким Паша, собственно говоря, и является.

– О, явился – не запылился, – поприветствовал он меня, протягивая руку.

– Да с проверкой к вам, глянуть, как вы без меня здесь работу заваливаете.

– Надо же, – покачал он головой сокрушенно. – А я понадеялся, что обратно к нам, на усиление. Слушай, это же вы деревню адаптантов разведали у Красношахтинска? С Федькой?

– Не, с Федькой мы на них там только напоролись. Обнаружили с Настей, когда летали маршрут разведывать.

– Понятно, – кивнул он. – В разведбате, кстати, ваш рейд до сих пор без матюгов не вспоминают – они на внезапность надеялись, а после вашей поездки наткнулись на организованное сопротивление, после чего противник отошел за границу Тьмы. Сожгли деревню, а через пять дней их подвижный дозор неподалеку от тех мест в засаду попал, шесть «двухсотых».

– Ну так думать тоже надо уметь, – хмыкнул я. – Если кому деревню сжег – жди обратки, чему тут удивляться? Они бы все равно их там окружить не смогли, ушли бы адаптанты в любом случае.

– Зато свалить было бы не на кого, – пояснил Паша. – А тут Евстигнеев, говорили мне люди, на заседании Администрации чуть не расформирования научного департамента требовал – так, мол, ему всю стратагему испортили и великой и окончательной победы над силами Тьмы лишили. Крайними вы сами себя назначили, вот что.

– Сами пусть разбираются, – буркнул я, при этом решив для себя, что новость не слишком хорошая: как бы у нас с Федькой от такой драки панов чубы не затрещали.

Вдруг срочно стрелочник потребуется? А мы так словно сами на эту малопочтенную должность напрашиваемся. И прикроет ли нас Милославский, остается только гадать. Я его до сих пор нормально понимать не научился. Вроде и ничего человек, но что-то мутное в нем имеется, исключающее полное доверие. Так доверяешь, на половинку, на тот период, пока ему с тобой дело иметь выгодно.

– Кстати, Паш, мы сегодня в шашлычке у Шалвы выздоровление Федьки празднуем, заходи, если чего.

– А чего, – кивнул он, – и зайдем. С Леной. Настя же с тобой будет?

– Естественно.

– А, ну тогда до вечера.

Разошлись не прощаясь. Столкнулся в дверях еще и с Власовым, своим командиром группы, попенявшим мне тем, что совсем я их забросил; забрался в тесный «тазик» и отправился домой.

Дома работа почти откипела: мебельщики уже сворачивались, принимая из рук Насти честно заработанные деньги. Крошечная квартирка преобразилась, совершенно лишившись того невыносимого казенного духа, который составлял чуть ли не саму ее суть. Теперь же комендант дома, тучный и одышливый Петр Геннадьевич, принял мебель старую на хранение, сложив ее в подвале, а на ее месте появилась мебель простая, из светлой сосны, сделанная в эдаком простеньком скандинавском стиле, но все же радующем глаз.

– А что, очень даже ничего, – одобрил я изменения.

Незамысловато получилось у местных столяров, но вполне даже со вкусом. И чем-то привычным потянуло от интерьера, а то все не могу избавиться от ощущения, что живу в декорациях к фильму про очень мрачную жизнь в не менее мрачные времена.

Настя закрыла дверь за последним из грузчиков, которые с гомоном спускались по лестнице, и ответила: