Двери открываются - [27]

Когда их дочери исполнилось пять, жена вдруг собрала вещи и ушла из их квартиры, оставив напоследок запись на автоответчике Владимира Ивановича. Семёнов, который уже к этому моменту перестал быть десятиклассником и вырос в довольно пропорционально сложенного молодого человека, подающего большие надежды на поприще торговли подержанными компьютерами и телефонами, решил, что пора бы уже закрыть гештальт и увести из уютного семейного гнёздышка когда-то неприступную учительницу в коротком платье. Владимир Иванович не то чтобы сильно возражал, но был в каком-то недоумении. Он совершенно не представлял, как вести себя в этой ситуации, и решил просто отойти в сторону и понаблюдать за тем, как всё сложится. Всё сложилось хорошо для них обоих – Алёна получила Семёнова, Владимир Иванович – дочь, и они потеряли друг друга из виду, не особенно переживая по этому поводу. Жизнь продолжалась, шли бесконечные дни, наполненные бесконечными заботами, дочь росла, волосы редели, и вот уже Рогов видит в зеркале не себя, а какого-то мужчину сорока лет – странноватого профессора, постоянно забывающего имена своих студентов и путающего даты исторических событий, несостоявшегося отца, дочь которого замкнулась в себе и, возможно, уже начала курить. И тогда он понял, что нет никаких переломных моментов. Нет истории, нет будущего и прошлого, нет смысла даже в тех книгах, которые он покупал, а сейчас потихоньку распродавал на рынке, чтобы накопить дочери на приличное платье на выпускной.

3

Прошло ещё десять лет. десять пустых, ничего не значащих смен времён года, которые профессор замечал только по взрослению дочери и седине, постепенно проступающей на редеющих висках. И прошло бы ещё столько же таких же одинаковых, бессмысленных и разрушительных лет, если бы в один ничем не примечательный вечер на кафедру Рогова не вошел бы студент старшего курса факультета государственного права. Вежливо обратившись к профессору по имени и отчеству, студент заявил, что выбрал его в качестве руководителя своего дипломного проекта и хотел бы обсудить с ним возможность сотрудничества. И профессор схватился за этого молодого человека, как за последнюю надежду на то, что его жизнь может быть полезна кому-то, кроме производителей спиртных напитков и многочисленных тараканов, уже давно обосновавшихся в его маленькой неухоженной квартире.

К тому времени Государству так и не удалось выйти из застоя, в котором оно пребывало последние пятьдесят лет, и оно не сильно стремилось к этому. Население представляло собой разрозненные полупреступные группировки, давно поделившие между собой территорию и жизни граждан, не успевших прикмуть ни к одной из них. Государство поначалу пыталось как-то бороться с ними, но довольно быстро сообразило, что нет смысла наказывать людей за преступления, к которым само же их и подтолкнуло, и самоустранилось, обеспечив себя безопасными убежищами где-то на самом краю своей земли. Когда стало ясно, что помощи ждать неоткуда, люди инстинктивно собрались вокруг тех, кто был сильнее, наглее и напористее и сами стали писать свои законы – законы улиц, безжалостные, но справедливые. И они, как ни странно, работали лучше, чем вся та муть, которую издавала власть. Именно в этот момент на горизонте появился Сергей Анатольевич Малинин, молодой, полный сил, вчерашний студент, умеющий жить по этим неписаным правилам, но, в то же самое время, готовый слегка изменить их, чтобы установить в Государстве порядок, которого оно так давно не видело.

Казалось, что после победы Малинина на выборах началась новая эпоха. Вслед за своим молодым лидером государство стало более энергичным, более гибким и более открытым. Люди смогли отвлечься от постоянных поисков защиты и пропитания и заняться другими, менее приземленными вещами, такими как творчество и просвещение. В телевизорах всё чаще стали появляться новые лица, и кто-то даже задумывался о том, чтобы начать опять печатать книги, не для растопки уже не нужных печек, а для того, чтобы выражать свои мысли и делиться ими с другими.

Жизнь Рогова тоже преобразилась. Он уже успел дважды стать дедом, и не без удовольствия наблюдал, как появляется новое поколение граждан Союзного Государства. Поколение, которому уже никогда не придётся жить в землянках и отбирать последний кусок у тех, кто слабее и беззащитнее. Он представлял себе, как эти пока что несмышлёные дети вырастут в талантливых молодых учёных, поэтов и художников, как они будут нести частички Государства, его Государства, всему остальному миру. Профессор особенно любил внука, потому что видел в нём будущее, видел его твёрдый и упрямый взгляд, его решимость и какую-то внутреннюю непоколебимую силу. Владимиру Ивановичу казалось, что мальчик понимает его с полуслова и он, наблюдая за ним изо дня в день, решил, что внука ждёт великое будущее, а он, профессор ему в этом, безусловно поможет.

Но гидра, всё это время притворявшаяся мёртвой, наблюдала за ним из своего логова, хищно облизываясь и предвкушая новые жертвы. Она не спешила. Пусть эти глупые детишки поиграются ещё немного, пусть почувствуют, что им ничего не угрожает, пусть наслаждаются своей маленькой победой, которая, на самом деле, станет первым шагом к их поражению и полному уничтожению. Гидра готовилась к своему первому броску исподтишка, она примеряла всё новые и новые обличия, пока не остановилась на одном – воплощении силы, уверенности и бесконечной мощи, воплощении самой власти, которая должна была в ближайшем будущем восстановиться в государстве. Теперь она уже не проиграет. Теперь уже ничто не сможет остановить её, тем более, молодой мечтатель и старый профессор, который уже давно должен был кормить червей в могиле.