Дверь в детство - [23]

Егор не помнил ни одного случая открытого конфликта с «чужаками» в присутствии Вовки, так как любое проявление возможной агрессии гасилось еще на корню в силу то ли личного обаяния, то ли неких веских аргументов, исходящих со стороны старшего, верного товарища. Данный поразительный феномен Егор никогда так потом и не смог рационально объяснить, как ни пытался.

«Возможно, — думал он, — пришедшие издалека «чужаки» при первом взгляде с трудом могли оценить возраст и силу Вовки: тот был хоть и не высок ростом, однако отличался от мелкой детворы крепким и мускулистым телом. В такие моменты неожиданного прозрения вероятный противник, скорей всего, и начинал понимать, что любое нападение с его стороны будет сопряжено с немалыми трудностями, и предпочитал либо ретироваться, либо вдруг становился лояльным по отношению к крепышу Вовке и его маленьким подзащитным».

Впрочем, может быть, Вовка просто побеждал всегда тем, что с абсолютно любыми людьми умел находить общий язык, и тогда поэтому внезапно происходила такая странная перемена. Егор не раз наблюдал за тем, как очень скоро вся компания ребят, состоявшая вперемешку из чужаков и своих, начинала дружно гоготать над очередной порцией смешных и остроумных Вовкиных историй. А ещё через полчаса до этого совсем незнакомые парни клялись Вовкиным друзьям в своей вечной дружбе, которая, по их же словам, будет теперь продолжаться века…

Все эти детские воспоминания лежали давно нетронутым грузом в памяти Егора. Он не очень любил копаться в своём прошлом, но иногда какое-нибудь очередное событие окунало его в омут памяти прошедших лет, и тогда его сердце вновь накрывалось волной тоски и грусти. Однако сегодня ночью Егору снился сон вовсе не из его раннего детства. Он снова был там, на той веранде, когда произошел страшный случай, в корне перевернувший и изменивший все вокруг…

Это произошло уже позже, спустя годы, после того, как Егор вырос до старшего школьного возраста, а Вовка отслужил в армии. В те временя в их дворе, наряду с наступившими переменами, стали происходить не очень веселые вещи.

Взрослые парни, что были значительно старше Егора, теперь стали собираться на верандах и детских площадках вместе со своими голосистыми подружками, имея при себе напитки, которые были покрепче пива. Первое время подобное безобразие вызывало возмущение со стороны соседей, однако вскоре те как-то успокоились, равнодушно махнув на всё рукой.

Добрые и светлые времена закончились, уступив место бесконечным вечеринкам во дворе. Отныне пьяный гогот и крики стали наполнять пространство двора по ночам, а периодически возникающие около старой беседки драки стали такой же повседневной реальностью, как и вся обычная жизнь.

Вскоре даже днем стало как-то неуютно находиться на сильно уменьшившихся в размере дворовых площадках. Спустя ещё несколько лет представители коммунальных служб зачем-то спилили огромные тополя, растущие по периметру двора, старые горки с качелями убрали, а вместо них настроили автостоянок, сделали дополнительную пристройку к котельной, и нагородили целую кучу еще каких-то непонятных новых сооружений.

Егору не нравилась та компания, в которой он все чаще и чаще стал замечать присутствие Вовки. Правда, Вовкой теперь того почти никто не называл. Как-то незаметно все соседи и друзья во дворе начали величать его Владимиром, или по-простому Володькой. Однако для Егора его старший друг все равно оставался прежним Вовкой, и ему было грустно порой видеть, как отдаляется от них, своих младших дворовых друзей, их прежний закадычный товарищ и заводила.

Егор всё мог понять: Вовка был старше, и, конечно же, его тянуло к своим сверстникам. К тому же, он был уже совсем не ребенок, а взрослый, работающий на местном заводе, молодой человек. К тому же в той, новой компании среди «друзей» были взрослые девушки, которые, как магнит, влекли к себе его внимание.

Егор не мог понять другого: зачем его старший товарищ стал слишком часто и помногу употреблять спиртное. Интеллигентный и строгий вид Вовки никак не вязался с образом пьяницы, и когда однажды Егор впервые увидел своего друга идущим к себе домой, едва волочащим ноги, и шатающимся из стороны в сторону, на его сознание это произвело попросту неизгладимое впечатление. Егора так сильно потряс в тот раз внешний вид своего друга, словно он увидел страшное привидение, а не обычного, с детства знакомого ему человека.

Позже они даже пытались вдвоем поговорить на эту тему. Правда, Егор всегда был плохим оратором, и у него никогда не получалось выигрывать интеллектуальные споры с Вовкой. Да что там с Вовкой, в то далекое время он и со всеми остальными-то своими друзьями не умел вести заумных бесед, так как всегда любил больше слушать, чем говорить.

В разговорах с глазу на глаз Вовка постоянно находил множество разных аргументов, оправдывая свою тягу к вину, однако, следовало отдать тому должное, почему-то он никогда не стремился втягивать в это пагубное дело тех ребят, которые были младше его самого. Ведь для них он до сих пор оставался, невзирая ни на какие обстоятельства, полным и беспрекословным авторитетом.