Дверь на двушку - [23]

Прежде чем Кавалерия успела озвучить свои мысли, не слишком утешительные для будущего крылатых мулов, в кабинет вошел Лехур.

– Всем привет, кого не видел! – сказал он, с явным неудовольствием созерцая Кавалерию в своем кресле.

– Кресла жалко? – понимающе спросила Кавалерия.

– Ну не то чтобы жалко… Но я в нем обитаю. Можно долго терпеть толпу гостей – но лишь до момента, пока они не посягают на твое кресло и на твои тапки… Ну, чего у вас такое? Рассказывайте!

Вскоре Лехур уже рассматривал малыша, раздетого и положенного на пеленку. В дороге тот проголодался, но пока не капризничал. Теперь малыш, что называется, «гулял» – то есть лежал на спине и дрыгал руками и ногами.

– И как тебя зовут, чудо? – спросил Лехур.

– Илья! – ответил за сына Ул.

– Никакой он не Илья! – запротестовала Яра, хотя если бы Ул промолчал, то она сама сказала бы «Илья».

– Но мы же называем его «Илья»! – удивился Ул.

– Илья – это временное имя, – неохотно признала Яра. – Не могу же я все время называть его «недевочка».

– Ну называй «Илья».

– Я и называю. Но имя уже как-то прилипает. Еще несколько дней – и прилипнет окончательно… А ведь поначалу я его этим «Ильей» дразнила! У Суповны котик был Илья, которого она нечаянно котлетой зашибла.

Лехур кашлянул, намекая, что обсудить имя можно и попозже.

– Я по детям не специалист. Вот когда вырастет и начнет ломать себе руки и ноги… – сказал он.

– Не надо! – испуганно воскликнула Яра.

– Ну, как мама скажет, так и будет! – легко уступил Лехур. – Так, на что жалуемся?

Слово «жалуемся» пробудило в Яре внутреннюю БаКлу. Она начала жаловаться, и жаловалась минут десять, причем на вещи самые разные и к делу явно не относящиеся.

– Много ест и вес не набирает? Так это ж счастье! У меня вот все наоборот: ем мало, а вес набираю! – улыбаясь, сказал Лехур.

– А цветок летающий?

– И это бывает. Я вот шел недавно на работу, и мне в голову прилетели цветы… Этажа так с пятого. Хорошо, что хоть без вазочки.

– Наш цветок был с двушки! – сказал Ул, считая это ценным добавлением.

Но Лехура волновали свои аспекты. Медицинские.

– Как он мог его схватить, если он движений рук не координирует? Вот месяцев в восемь – другое дело. Тут уж берегись, родители: все, что вижу – все ем.

– Вы его не знаете! – с гордостью сказала Яра. – Вот смотрите: за палец меня схватил и тянет в рот! Если его разуть, он и ногу свою в рот потянет.

– Можно и не разувать… – добавил Ул.

В дверь кабинета постучали. Пришла милая улыбчивая женщина – вызванный Лехуром неонатолог. Илью она вертела в руках так умело, что тот даже не капризничал.

– Гулит? Головку держит? – спросила она, высматривая и выслушивая что-то свое.

– Да. А еще улыбается… Ну так… изредка… Словно что-то хочет сказать! А ты молчи! Ты не видел! – торопливо сказала Яра, заметив на лице Ула ироническое выражение.

Неонатолог приподняла брови.

– А буквы знает? Стихи читает? – спросила она.

– А что, должен? – испугалась Яра.

К счастью, это оказалось шуткой. Но Яра все равно опасалась, что Ул не удержится и разболтает неонатологу, что она читает Илье справочник по коневодству. Там, конечно, тексты не самые простые, но Илья так важно, так по-министерски молчит, что, скорее всего, все понимает.

Вскоре Илью, завернутого в пеленку, быстро пронесли по двум-трем кабинетам. Там его взвешивали, просвечивали, простукивали, брали анализы. Потом неонатолог и Лехур отошли в сторону и долго между собой разговаривали.

– Любопытно! – сказал Лехур, вновь подходя к Яре и Улу. – Показатели крови у вашего Ильи такие, словно он тренированный спортсмен, проходящий подготовку в высокогорном лагере.

– А это плохо? – мнительно спросила Яра.

– Да нет, почему? – успокоил ее Лехур. – Но откуда это у него? Он что, с Эльбруса спустился? И еще момент… Вес вашего ребенка и его внешний вид не соответствуют друг другу. На вид он тощий такой куренок. А положишь на весы – богатырь. У него что, кости из кремния?

– Ну, не такой уж он куренок… – обиженно буркнул Ул.

– Куренок… – повторил Лехур, предпочитающий называть вещи своими именами. – Но плотность у куренка нездешняя. Вспомните мгновение перед нырком, когда нас охватывают крылья пега. Вот и ваш ребенок, скорее всего, так много ест, чтобы достичь этой плотности… Это, конечно, только моя версия!

– Он что, как стальное ядро, что ли? – попытался сообразить Ул.

Лехур ответил после долгой паузы, еще раз посмотрев все данные анализов и снимки:

– Да нет. Тогда б об него иголка сломалась, которой я анализы брал. Но втыкал я ее с трудом. То есть он явно плотнее, чем ожидаешь от младенца с цыплячьими ножонками и спичечной шеей! И, возможно, на каких-то стадиях сна он может становиться еще плотнее – и тогда полностью или частично оказывается где-то там.

– В Межгрядье?! – испуганно спросила Яра.

– Да уж не знаю где. Такое чувство, что ваш «недевочка» – ребенок не из нашего мира. Но и человеком двушки он пока не стал. Он где-то между… Для нашего мира слишком плотный, для двушки недостаточно плотный. Вот он и мечется между мирами как маятник…

Лехур замялся, словно хотел что-то добавить, но промолчал. Яра с зорким материнским прозрением сама договорила эти слова. Представила себе маятник, который мечется из мира в мир. А потом маятник останавливается и оказывается в… Что находится между нашим миром и