Дверь на двушку - [13]

Да, забавный был парень! Наивный, сердитый! Все обвинял в чем-то шныров, Гая, двушку, но не обвинял себя. А ведь человек – любой человек – при всей своей кажущейся сложности очень цельная сущность. У него очень простой и повторяющийся алгоритм отношения к чему бы то ни было. Память привычных состояний, которые заставляют тебя поступать… привычно, находя в этой привычности, быть может неверной, безопасность и успокоение. Ты или убегаешь, или сражаешься, или сдаешься, или не сдаешься, говоришь или «я не могу», или «я могу». Принцип всегда один. И у парня, возможно, где-то здесь была трещинка. Под нагрузкой трещинка расползлась, и человек разлетелся на осколки.

– Он долго пробыл у нас? – спросил Арно, хмуря лоб и пытаясь припомнить, кто же это был. Маленький Арно не любил чего-то не знать.

– Не очень. И было это еще до твоего рождения, Арно, – успокоил его Гай. – Мы с ним сошлись, хоть и спорили. Он любил меня до ненависти и ненавидел до любви. Его так и тянуло что-то мне доказывать! Сидит, бывало, напротив меня, положив сжатые в кулаки руки на стол. А по столу ползает его золотая пчела. Живая, бодрая, сердитая, но крылья обожженные. Он кричит, думает, что что-то доказывает мне, а на деле разубеждает сам себя! Я помалкиваю, потому что вижу, что он движется в нужном направлении. В такие минуты лучше человеку не мешать… Он сам себе все докажет. В конце концов нашему шныру наскучило спорить с самим собой, и он сделал мне вот этот подарок!

Гай самодовольно покрутил на столике лист. Лицо у Дионисия Тиграновича просияло. Старичок что-то вспомнил.

– Я знаю, о ком идет речь! – воскликнул он. – Когда я учился в ШНыре, о нем еще вспоминали! Это же его убил не совсем покойный Клавдий, мой предшественник?

– Совершенно верно, – подтвердил Гай. – Я при этом присутствовал. Клавдий позволил себе отпустить нечто ехидное по поводу его пчелки. Наш шныр вспылил, выхватил у моего охранника арбалет и выпустил в Клавдия болт с трех шагов. Странным образом вышло, что он промахнулся и болт попал в него самого. Через час он умер.

Страдая от желания закурить, Тилль гонял в губах незажженную сигарету.

– Клавдий что, развернул болт в воздухе? Вы бы так сумели, Дионисий? – прогудел он.

Белдо закрыл глаза и грустно покачал головой:

– Я – нет. Клавдий владел векторной магией. Нет у меня его талантов. Бедный я, бедный… Как бы я хотел поменяться с ним местами! – И старичок запечалился.

– Вы действительно хотите поменяться местами? Я могу узнать в болоте. Клавдий, как я понимаю, не просто так назван «не совсем покойным»? – негромко спросил Гай.

Дионисий Тигранович испуганно замахал ручками:

– Что вы! Не надо! Нельзя воспринимать все так буквально! Да, у меня нет его даров, но есть какие-то свои, маленькие, совершенно устраивающие меня способности!

Успокоив старичка, Гай поманил его к себе и с ним вместе стал рассматривать нарисованные шагающие деревья в полукруге скал. В качестве схемы или карты рисунок был далек от идеала. Было ясно, что искомое место находится в Межгрядье, где-то напротив закругления ручья. Ручей же – это знали все – закруглялся еще перед Первой грядой. Шныры любили искать там закладки, которые падали в воду с раскрошившихся скал.

– Да, найти будет непросто! – сказал Гай.

– А зачем искать? – прошептал Арно и отодвинулся немного назад, словно и не он это сказал.

Внимательные глаза Гая скользнули по обезьяньему личику секретаря, перебиравшему ужимки и выражения, как девушка перебирает предметы у себя в сумочке. Арно был похож на хорошенькую обезьянку. Он и жесты порой делал совершенно обезьяньи. Например, правой рукой через голову начинал пощипывать свое левое ухо. И спину чесал смешно, занося руку не назад, а снизу, через живот и дальше через бок. Можно было подумать, что Арно постоянно тревожат блохи, хотя он был чистоплотен и костюмы менял каждый день.

– Скажи, Арно, ты когда-нибудь читал Библию? – спросил Гай.

Вопрос был таким неожиданным, что секретарь не сразу нашелся как отреагировать, и лицо его на миг застыло без всякого выражения.

– У моей бабушки была Библия. В черной твердой обложке. У нее были очень тонкие страницы, а между ними лежали засохшие цветы, – наконец выдавил он.

Гай понимающе усмехнулся. Он привык, что Арно никогда не отвечает «нет», чтобы не показаться неосведомленным. Например, если спросить его «Не видел мою трость?», а Арно не будет знать, где она, то он не скажет «нет», а ответит: «Вчера она была у вас в руке, когда вы гуляли в саду».

– Помнишь Эдемский сад? Историю с яблоком, изгнание Адама и Евы из рая и что поставлен был ангел с мечом, чтобы не впускать их назад? А вдруг не впускающий ангел – это Вторая гряда?

– А плоды на райских деревьях, конечно, закладки? – спросил Арно, наблюдая за пальцами на своих сомкнутых руках. Пальцы были так спутаны, что Арно сам не понимал, какой палец какой руке принадлежит.

– Почему бы и нет? Закладки-ягоды мне встречались. Отчего бы за грядой не существовать деревьям, у которых каждый плод – закладка? Однажды, когда Матрена Аляпова заболела, Митяй принес ей фрукт – странный на вид, светящийся, почти горящий. Он разрешил ей съесть мякоть, а вот к косточке прикоснуться не позволил. Более того, нырнул с ней назад на