Дверь № 3 - [36]

– Обыкновенная, ирландская.

– И вы мне будете говорить, что вы не католик?

– Нет, не католик. Послушайте, Сол, мне нужно всего пару минут…

– Ну да, ну да… Время! Время – самое главное. Время – деньги. Время не ждет. Для расы, не имеющей понятия о том, что такое время, вы удивительно много болтаете о нем.

Так. Еще один критик земной цивилизации на мою голову.

– Сколько вы берете в час? – спросил он.

– Не ваше дело, – рассвирепел я.

– Хе-хе, встречу за ленчем я обычно оценивал в пару сотен. И платили как миленькие, поверьте. Они понимали, чего стоит старина Сол Лоуи.

– Если бы вы смогли просто… – попытался вставить я, но куда там.

– Время или деньги – теперь уже не вопрос. Я покончил с этими играми. Спросите Ванду, Руди, Ленни. Или саму принцессу. Да хотя бы…

Поморщившись, я отнял от уха трубку, так что несколько последних имен не отпечатались в моей памяти. Когда я снова прислушался, он уже говорил с кем-то другим.

– Аймиш! Аймиш! Оставь в покое крокодила!

– Сол?

– Вот сукин сын! До чего они жадные, эти кардиналы!

– Сол?

– Послушайте, я только хочу выяснить, насколько вам близка сама идея…

Я не сразу понял, что теперь он обращается ко мне.

– Какая идея?

– Господь всемогущий! Что еще может иметь значение?

– Не понимаю.

– Вы что, тупой? Я говорю о Боге.

– Ах вот оно что! – сообразил я.

– Тут важна специфика, имейте в виду. Каждая культура видит что-то свое. Кроме, конечно, этих проклятых баптистов с их бубнами. Как вы думаете, Богу могут понравиться бубны?

Я не нашелся, что ответить. Он продолжал:

– Хотя, может, это только мое мнение… Не знаю. Так или иначе, вы должны прибегнуть к его милости. Хотите защиты? Так привлеките Бога на свою сторону!

– Э-э…

– Что «э-э…»? – передразнил он. – Я даю вам идеальный пуленепробиваемый жилет, а вы мне говорите «э-э…»?!

– Да какого черта? – не выдержал я. – Что за чушь! О чем это вы, Сол?

Мой собеседник так резко сменил тон, что я перепугался. Он вдруг заговорил совершенно спокойно и здраво:

– О холоках, конечно, о чем же еще?

– Так вы знаете про них? – изумился я.

Из трубки раздалось хриплое хихиканье, перешедшее в приступ кашля.

– Пожалуй, можно и так выразиться. Выходит, принцесса ничего вам не сказала…

Он имеет в виду Лору, сообразил я.

– Нет, ничего.

– Ну ладно. Тогда, наверное, стоит поговорить. Если вы лишены божественной милости… – Эти слова с детства заставляли меня вздрагивать. – Так вы говорите, что больше не молитесь?

– Нет, с двадцати двух лет. – Сол присвистнул.

– Крепкий орешек! Ничего, еще успеете. Дело в том, что холоки не станут с вами связываться, если вы молитесь.

Самый оригинальный довод в пользу веры, который я когда-либо слышал.

– Давайте встретимся и все обсудим.

– Вот и славненько. И принесите мне апельсинового сока. Только свежего, не эту вашу консервированную дрянь! – Он снова захихикал. – Обещаю, скучно не будет.

В ту ночь ко мне снова явился мальчишка. Помню, как проснулся, что делало сон еще реальнее – кто же просыпается изо сна в сон! Я оказался в своей собственной спальне и совершенно не удивился, хотя в то же самое время спокойно спал в квартире Грега. Хозяин красного свитера чудесным образом примостился на самой верхушке столбика кровати, словно индийский йог. Обняв руками колени, он с улыбкой смотрел на меня.

– Опять ты! – воскликнул я, садясь в постели.

– У меня мало времени.

– Чего ты хочешь?

– Формула кристаллов… – Дальше пошла какая-то математическая абракадабра.

– Надо записать, – сказал я, спуская с кровати ноги, в комнате явственно ощущался запах лимонного желе.

– Нельзя, – погрозил он пальцем. – Это секрет. Ты ведь умеешь хранить секреты?

– У меня нет карандаша.

– Ты никому не расскажешь?

– Я же врач! – возмутился я. – Мне не положено.

– Им не нравится, когда я говорю с тобой. Если поймают, дадут пинка.

– Пинка?

– Это больно.

Я пододвинулся поближе и хотел тронуть его руку.

– Не вздумай! – рассердился он.

– Извини.

– Никогда меня не трогай! – погрозил он пальцем. Я снова извинился. – И никому не рассказывай!

– Поздно, – сказал я. – Следователь уже знает.

Он нахмурился.

– Тот сальный тип, что занимается онанизмом? – Почему-то эта характеристика показалась мне удивительно точной. Я кивнул. – Не стоило этого делать.

– Я знаю.

– Еще кто-нибудь?

Я хотел ответить, но тут увидел что-то странное в его глазах. Зрачки резко расширялись, словно рот, широко раскрытый от удивления.

– Еще кто-нибудь? – настойчиво повторил он. Меня вдруг охватил страх – дикий, безумный. Может, дело было в том, как он сидел на кровати, уцепившись за столб, словно хищная птица, или в этих странных глазах, или в звучании голоса, но даже тигр, вдруг оказавшийся со мной в одной комнате, не испугал бы меня так сильно. Я точно знал, что передо мной не тот мальчик, которого я уже встречал, – в этом хрупком детском тельце таится что-то совсем другое, ужасное и непостижимое. Лора говорила, что они могут произвольно менять форму. Мои губы зашевелились, произнося молитву, затверженную в детстве:

– Благослови нас, Господи, и эти дары, которые мы принимаем…

– Замолчи! – завопил гость, скорчив гримасу.

– … от твоих щедрот…

– Сто-оп! – взвизгнул он пронзительно.