Двенадцатый двор - [5]
«Передо мной две задачи, — думал я. — Два вопроса: кто убил? (Это главное.) И по каким мотивам?»
— Мария Никитична, — спросил Федя, — мы сразу назад?
— Очевидно, — сказала Мария Никитична, редко дыша. — Заберем труп на экспертизу и назад. — Она вопросительно посмотрела на меня.
Я издал звук, который можно было истолковать и как согласие («да, на экспертизу») и как сомнение («на месте посмотрим»),
Фролов открыл глаза, хотел что-то сказать, но сон сморил его.
— У меня Даша в больнице, — сказал Федя. — Андрюшка у соседки.
«Преступник, конечно, скрылся, — думал я. — Может быть, уже далеко. Летит на самолете...»
И вдруг я почувствовал страх. Убит человек. Есть убийца. Мне поручено следствие. Я должен... Допросы... С чего я начну? И как там все?
«Спокойно, — сказал я себе. — Что я, трупов не видел, что ли?» Была практика. Были морги. Хотя бы в Бабушкине... Я вспомнил, представил. Нет, тогда не было страшно. Любопытно. И на тот труп девушки мы смотрели... Да, нас, практикантов, было много, это тоже, наверно, важно. Мы смотрели на нее, как на экспонат... Все, что с ней случилось, было известно. Или почти известно. И молодой симпатичный следователь в модном шершавом свитере рассказывал нам, любуясь своим хладнокровием, как все было. Похоже на лекцию с наглядными пособиями. А сейчас... Что-то добавлялось. Я еще не мог понять, что, но волнение, смешанное со страхом, не отпускало меня. Наоборот, это чувство росло.
Свернули на мокрый проселок. «Газик» начало бросать по ухабам. Проснулся Фролов, сказал:
— Вчера по телевизору спектакль видели? Вот дрянь-то.
Впереди была деревня — гряда ветел на околице, серые избы, в стороне — длинные коровники под белым шифером; в центре — церковь с дырявыми куполами.
— Воронка, — сказал Федя.
У меня вспотели ладони.
Перед самой деревней текла узкая речушка, вся в лозняке. Прогремел под «газиком» деревянный мосток; с него сердито поплюхались в воду утки, поплыли, крутя шеями. Пожилая женщина полоскала белье; я запомнил ее красные узловатые руки. Федя притормозил, открыл дверцу.
— Где? — спросил он.
— Вон церквушку обогни, — сказала женщина. — Там заулок по речке идет. Увидишь.
Повернули за разрушенную церковь и в глубине деревенской улицы увидели толпу. Постепенно нарастая, в «газик» стал проникать невнятный рокот голосов. И, когда мы подъезжали, я услыхал высокий женский крик:
— Ми-и-ша-а! Родненький мо-о-ой!..
До этого все было несколько абстрактно в моем сознании: убитый, убийца, надо допросить свидетелей. Женский крик придал всему реальность — мы въезжали в людскую беду, в трагедию. Вот в чем дело. Теперь я понял. Там, в Бабушкине, убитая девушка была отторгнута от жизни, из которой ее вырвала смерть. Мы не знали, не видели, как на ее гибель реагировали родные, друзья. А здесь я понял вдруг, что это самое тяжелое — не сам убитый человек (ему уже ничем не поможешь), а то, что окружает его, — родные, односельчане. Жизнь. Вот в чем дело — жизнь. Там была практика, а здесь — жизнь.
Об этом я подумал, вернее, понял, почувствовал это мгновенно. Во мне как сверкнуло.
«Газик» остановился. Мы вышли. Под ногами была мокрая трава; пронзительно пахло летней деревней, горланили петухи.
Толпа молча смотрела на нас. Женщины с недоуменными лицами; босые ребятишки держались за их подолы, некоторые плакали. Старик с длинным лицом и клочковатой сивой бородой с любопытством изучал меня; глаза его были ехидными. Кучкой стояли парни, курили. Несколько старух в длинных черных юбках с надеждой смотрели на нас. Крупный мужчина в тельняшке и спортивных брюках облокотился на руль велосипеда и часто дышал: видно, только приехал; тельняшка в ложбинке между лопаток потемнела от пота. Пацаны лет двенадцати, босые, загорелые, в рваных штанах, с пристрастием разглядывали наш «газик».
Толпа облепила жидкий плетень, а за ее спинами ничего не было видно.
К нам, растолкав людей, вышел грузный мужчина в мятом вельветовом пиджаке, в галифе и сапогах.
— Гущин, — сказал он, — Иван Матвеевич. Председатель колхоза. — У него было усталое, больное лицо, очень растерянное.
— Из уголовного розыска, — сказал Фролов, показывая председателю удостоверение и одновременно раскрывая свой фотоаппарат.
— Идемте. Там, — махнул рукой Гущин в сторону речки.
Перед нами расступились.
Я увидел три яблони, обсыпанные яблоками. Под одной из них, ближней к плетню, лежал убитый человек. В такой позе мог лежать только мертвый: одна нога прижата к груди, другая неестественно откинута в сторону; лежал он на животе, голова отвалилась набок, и из уха — так неожиданно жутко — торчала травинка. Лица я не видел. Но ясно было, что это молодой, очень сильный парень — мускулистая спина вздулась горбом. Похоже было, он пытался подняться, напрягся, да так и застыл.
Труп охраняли два милиционера. Один мне показался совсем мальчишкой, с испуганным круглым лицом; другой был пожилой, усталый и даже скучный.
Чуть поодаль стояли две женщины — молодая, растерянная, с безумными глазами, и старая, опухшая от слез, с какой-то тупой покорностью на лице. Обе стояли неподвижно, не мигая, смотрели на убитого.
Имя Николая Константиновича Рериха — художника, общественного деятеля, путешественника, знатока восточной культуры — известно всем. Однако в жизни каждого человека, и прежде всего в жизни людей неординарных, всегда есть нечто глубоко скрытое, известное лишь узкому кругу посвященных. Был такой «скрытый пласт» и в жизни Рериха.Игорь Минутко пытается, привлекая документальные источники, проникнуть «за кулисы» этой богатой событиями и переживаниями жизни человека, оставившего, несомненно, яркий след в истории российской и мировой культуры.
Повесть о выдающемся революционере, изобретателе. За несколько дней до казни в камере смертников Н. И. Кибалтчич составил «Проект воздухоплавательного прибора», в котором впервые была высказана гениальная идея о ракете с реактивным двигателем. Книга адресована школьникам среднего возраста.
История загадочной реликвии – уникального уральского сервиза «Золотая братина» – и судьба России переплелись так тесно, что не разорвать. Силы Света и Тьмы, вечные христианские ценности любви и добра и дикая, страшная тяга к свободе сплавлены с этим золотом воедино.Вот уже триста лет раритет, наделенный мистической властью над своим обладателем, переходит из одних рук в другие: братину поочередно принимают Екатерина Вторая и Емельян Пугачев, Сталин и Геринг, советские чекисты и секретные агенты ФСБ.
Роман «Бездна (Миф о Юрии Андропове)» известного писателя-историка Игоря Минутко посвящен одной из самых загадочных и противоречивых фигур политического Олимпа бывшего СССР — Юрию Владимировичу Андропову (1914-1984), в течение 15 лет стоявшему во главе Комитета Государственной Безопасности.
«Гора Тяньдэншань» (2016) — уже шестой роман популярного китайского писателя Фань Ипина. Это полицейский детектив с элементами любовной и социальной драмы. Такая многоплановость позволила автору в рамках остросюжетной истории затронуть болевые точки современного Китая — коррупцию и моральное разложение, трудовую миграцию и распространение наркотиков.Впервые на русском языке.
Необычная ночная пациентка доктора Пардона, убийство игрока-профессионала, неординарная личность его помощника, странные семейные отношения... Мегрэ старается разобраться во всей этой ситуации, но это сделать нелегко.
Что заставило молодую учительницу одной из питерских школ выброситься из окна школьного спортзала? Что это — обычный суицид, поступок неуравновешенного человека или Анастасия Истомина стала жертвой преступления? И почему в этой же школе месяцем ранее при неясных обстоятельствах погибла девочка — ученица того самого 11-го класса, которым руководила Истомина? Ответить на эти вопросы берется опытный капитан полиции Игорь Крюков. В ходе расследования он встречается с такими проявлениями подлости и предательства, каких не видел в самых сложных прежних расследованиях.
Лос-Анджелес, 1950 год. Время красной угрозы коммунизма и кровавых серийных убийств. Время охоты на ведьм в Голливуде: большое жюри расследует подрывную деятельность леваков. Время, когда каждый ловит свой шанс. Помощник шерифа Дэнни Апшо — шанс раскрыть чудовищные преступления и удовлетворить собственное болезненное любопытство. Следователь прокуратуры Мал Консидайн — шанс сделать карьеру и стать опекуном своего приемного сына, которого он спас от ужасов послевоенной Европы. Авантюрист Базз Микс — шанс разбогатеть на борьбе с коммунизмом.
"Душной ночью в Каролине". В маленьком, тихом южном городке совершено загадочное убийство известного дирижера, у которого, казалось бы, не было врагов. Улики отсутствуют, свидетелей нет, мотивы не ясны. И начальник местной полиции вынужден воспользоваться помощью Вирджила Тиббза, случайно оказавшегося проездом в Каролине. "Пять осколков нефрита". В благополучном пригороде Лос-Анджелеса найден труп процветающего китайскою антиквара. Картина преступления весьма необычна: из магазина ничего не пропало, вокруг тела жертвы разложены четыре старинные статуэтки, а орудием расправы послужил бесценный нефритовый кинжал.
Мегрэ знал этого неисправимого рецидивиста не один десяток лет. Конечно, тот не был другом комиссара. Но именно его убийство Мегрэ решает расследовать сам на свой страх и риск без разрешения на то своего начальства.