Двенадцать тонн бриллиантов - [29]
Время от времени Кристоф ехал медленней, чтобы не пропустить указателя или щита.
— Мы, кажется, едем к побережью, — сказала Иоланда.
Дорога проходила по оврагу. Вскоре они поняли, что едут вдоль прибрежных лугов. Вдруг Кристоф проворчал что-то сквозь зубы и резко затормозил. В свете фар внезапно возник указатель. Это была дрянная деревянная дощечка, прибитая гвоздем к покосившемуся столбу. Под надписью была стрелка-указатель в сторону моря: «СТАРАЯ БУХТОЧКА».
— Название говорит само за себя, — прошептала Иоланда.
Узкая, плохо заасфальтированная, вся в выбоинах и ухабах, дорога была словно прорублена между двух скал. Сначала она пошла вниз, и гроза будто бы где-то растворилась. Машина катила по дну мрачной и тихой пропасти, где-то очень высоко над которой схлестывались порывы ветра.
Дорога больше не спускалась, она пролегла по ровной площадке внизу той же ложбины, и голоса ветра и дождя ворчали почти что тихонько где-то высоко над ними.
Потом был неожиданно крутой поворот, дорога снова пошла под откос и вдруг вынесла их на крутой берег.
Кристоф, сильно удивившись, переключил на вторую скорость, потом на первую. А гроза уже обрушилась на них, не дав и опомниться. Кристофу пришлось сделать усилие, чтобы заставить себя нажать на акселератор, — нога как бы не хотела его слушаться. После секундного колебания он твердо нажал на педаль. Машина подпрыгнула и вылетела на гребень, они оказались лицом к лицу с разбушевавшейся морской стихией.
— Ну и ночка! — тихо сказала Иоланда. — Здесь же ад кромешный!
— Да нет, это не ад! — благодушно ответил Кристоф. — Это просто чертовски сильный ливень.
Нетрудно было представить себе, какие грозные валы приступом брали берег. Теперь дорога шла поверху, над маленькой бухтой, глубоко врезавшейся в побережье между двумя высокими каменными грядами. Где-то вдали кипела беловато-кремовая пена. Под ними на тысячу голосов шумела вода, ударяясь о скалу: то это был глухой стук, будто удары гидравлического пресса, то звонкое журчанье, то какой-то треск разрываемой ткани…
Иоланде, которая опустила боковое стекло, пришлось немедленно поднять его. Дождь прямо хлынул в машину.
— Ну так что? — спросила девушка. — Где же она, эта «Старая бухточка»?
— А вот там, справа, глядите-ка! — сказал Кристоф. — Ошибки быть не может. Это и есть старая бухточка, и дом здесь только один. Мсье Жозеф Дьевиль, должно быть, живет в нем… А шторм такой, что он не мог вроде бы услышать, как мы подъехали…
— Послушайте, а ведь в этом доме могут жить очень славные люди. И вы собираетесь их разбудить, чтобы задать им вопрос: «Простите, дамы-господа, не находили ли вы потрясающей рукописи под названием «Робинзоны с Ориноко»?
— Ни о чем мы не будем их спрашивать… Мы просто прогуляемся вокруг. Так что поднимайте ворот плаща. Дождь не прекращается, а насморк подцепить ничего не стоит…
Иоланда достала фонарик и посмотрела на часы.
— Уже второй час ночи… Неплохо прогулялись. Ну и куда мы теперь?
— Вперед!
— Вперед, но на цыпочках. Я бы солгала вам, если бы сказала, что мне ни камельки не страшно…
— Одно из двух: либо в этом доме нашли приют честные люди, и мы не рискуем ничем, либо здесь прячутся подозрительные типы, и в этом случае мы приехали не зря.
— Но это же рискованно!
— Да, но нас двое, и мы начеку.
— Тогда вперед, — тихо сказала Иоланда.
Глава XIII. Любитель романов
Буря не утихала, но ветер неожиданно разогнал тучи на небе. Стало немного светлее.
Они отошли от машины и осторожно двинулись вдоль каменной стены, к которой примыкал расположенный в сотне метров от них таинственный дом, темная глыба на фоне белого утеса.
По мере того как они подходили к дому, море все пуще грохотало и неистовствовало. Под ногами у них осыпались камни, но это было несущественно: ничтожный звук в раскатах грома и прибоя, в завываниях ветра.
Кристоф обернулся к своей спутнице и попробовал заговорить с ней. Ему пришлось наклониться к ее уху и почти кричать.
— Вы видели? Там забор и решетка…
— Да, вижу… А что вы собираетесь делать? Удирать?
— Не знаю. Подойдем поближе.
Узенькая дорожка вела к входу в дом. А от него к ближайшим утесам, нависающим над бухтой, тянулась лишь тоненькая тропинка.
На бледном небе, расчищенном мощными порывами ветра, появилась неясных очертаний светлая луна…
Дом был расположен довольно высоко, гораздо выше уровня моря. Так что под ним было полно щебня, попадались маленькие гроты и нагромождения камней…
Они подошли к ограде. Решетчатые ворота были закрыты. Обе створки соединялись много раз переплетенной тяжелой цепью.
В двадцати метрах от ворот можно было различить дом. Вблизи он показался им гораздо меньше. На первом этаже — два окна и надежная дверь. На втором — тоже два окна. В общем, небольшая усадьбишка.
Света никакого. Все здесь замерло.
В сторону моря ограда протянулась от ворот еще метров на тридцать, тропинка, которая шла вдоль нее, становилась все круче. Выходила она на мыс, возвышавшийся над прибоем и старой бухтой. И потому стена ограды делалась все ниже и ниже, по мере того как тропинка поднималась вверх. На краю мыса стена вообще кончалась, и, чтобы оказаться на территории усадьбы, достаточно было прыгнуть вниз.
