Двенадцать тонн бриллиантов - [19]

Иоланда вошла в кабинет к мадам Лежербье; та разговаривала с невысоким вежливым человеком приличного вида, у него был мягкий голос и какой-то невыразительный — за толстыми стеклами очков — взгляд.

Мадам Лежербье представила их друг другу:

— Мсье Кулон, один из лучших наших корректоров… Мадемуазель Ламбер, она проходит у нас практику…

— Очень рад, мадемуазель, — сказал, поклонившись ей, маленький человечек.

Иоланда кивнула ему, затем спросила у мадам Лежербье:

— Мсье де Солис и мсье Бабилас меня не вызывали? Я только что из Коломба.

— Они сейчас на совещании… У вас что-нибудь новенькое?

— Увы, нет… Я…

— Мы поговорим обо всем этом чуть позже, — оборвала ее мадам Лежербье. — Я не хочу задерживать мсье Кулона.

— Я вас тоже долго не задержу, — скромно сказал корректор. — Я принес оттиски «Потерпевших бедствие в Кордильерах».

— И много вы нашли ошибок?

— Изрядное количество… Мне кажется, эта работа выполнена небрежнее, чем обычно… Должно быть, наборщик слишком торопился.

Мсье Кулон положил перед собой стопку отдельных листов — это были гранки — первые оттиски будущей книги.

— Здесь многовато опечаток, пропусков, заглавные буквы кое-где не набраны…

Он быстро просмотрел полосы корректуры.

— А автор прислал вам свои исправления?

— Да, вот они, — ответила мадам Лежербье. — Мы сейчас сверим их с вашими. Но я уверена, что он пропустил гораздо больше опечаток, чем вы. Писатели далеко не всегда хорошие корректоры.

— На странице пятьдесят восьмой допущена грубая ошибка при наборе… Сюда попал целый абзац с предыдущей страницы…

— Да, он заметил это…

— На странице семьдесят шестой, — продолжал корректор, — пять строк набрано курсивом, в начале страницы… А здесь должен быть прямой латинский шрифт — антиква.

— Конечно.

— В конце десятой главы, на странице сто восемьдесят седьмой, должно быть, пропустили несколько строк.

— Верно. Автор вписал недостающие строчки.

— Есть ли у вас другая корректура для меня?

— Нет, к сожалению. Один из моих наборщиков опаздывает. Я пришлю к вам курьера через день-два.

— К вашим услугам, — сказал мсье Кулон, вставая, чтобы попрощаться. Он повернулся к Иоланде. — Значит, отныне мадемуазель будет вашей помощницей?

— О, я еще совершенный дилетант в вашем деле, — запротестовала Иоланда. — Сейчас, глядя на корректуру, я поняла, что совсем не знаю корректорских знаков.

— Ну, это дело несложное, — улыбнулся мсье Кулон. — Вы их быстро запомните. Могу вам показать…

Мадам Лежербье поднялась со своего места.

— Прекрасная мысль, мсье Кулон, если у вас есть еще несколько минут… Мне просто необходимо сходить в бухгалтерию, разобраться со счетами.

Иоланда подошла к столу и села рядом с корректором. Он листал гранки «Потерпевших бедствие в Кордильерах».

— Очень важный знак выкидки, — начал он. — По-латински deleatur. Он означает, что часть текста должна быть выброшена, и выглядит так: 

С его помощью можно выбросить одну букву, а можно целый кусок текста… Чтобы вставить слово или несколько слов, их пишут на полях, а рядом ставят знак вставки: 

должен также стоять и в тексте на том самом месте, где что-нибудь должно быть вписано… Есть еще знаки замены: 

которыми пользуются в том случае, если какая-нибудь буква или несколько букв неправильно набраны. Их ставят и в тексте, на месте буквы, требующей замены, и на полях корректуры, а справа от знака пишут нужную букву. Кроме этих знаков, есть знаки увеличения и уменьшения пробелов между словами или буквами в слове. Знаки увеличения пробелов — 

— обозначают, что буквы должны быть раздвинуты, а знаки уменьшения пробелов — 

— что их надо сблизить… (Корректор с удовольствием знакомил Иоланду со своей наукой.) — Ну-ка, — предложил он, — давайте для примера сами разберитесь… Напишите какой-нибудь текст и сделайте в нем кучу ошибок… А потом представим себе, что этот текст пришел из типографии, и будем его править…

Иоланда взяла листок бумаги и шариковую ручку. Она получала от этой работы удовольствие, как от игры.

— Пишите что угодно, но, пожалуйста, исхитритесь сделать все возможные ошибки… И оставьте поля для исправлений.

Иоланда принялась писать:

Рукопись автора очень таинственна.

Рукопись потеряна. Дайте мне адрес

этого автора.

— Но ведь в вашем тексте все совершенно правильно, мадемуазель! Нам нужны ошибки, раз мы хотим их исправлять!

— Простите меня! Я растяпа!!

Иоланда снова принялась писать:

Рако пись автора опечь тоинственна.

Рукопись потеряная. Дайте

мнеадрес того автора. Где же

адрес этого романист Этот романист

очень мил.

— Замечательно. Теперь мы этот текст поправим. Мы даже вообразим, что вы одно слово пропустили. И вот что получится.

Мсье Кулон взял свою ручку и наклонился над строчками, которые написала Иоланда.

Потом он, улыбнувшись, распрямился.

— Смотрите, что получилось, мадемуазель. Вы теперь все главные знаки знаете.

— Да, — сказала Иоланда, — это не очень трудно.

— Конечно, вы привыкнете… А теперь я вас оставлю, мадемуазель. Всего вам хорошего.

Иоланда осталась одна в производственном отделе.

Она рассматривала строчки, которые написала почти машинально. Мсье Кулон особого внимания на них не обратил. Мсье Кулона интересовали опечатки, пропущенные слова и лишние буквы.