Двенадцать телеграфных переводов - [3]

— Ознакомьтесь, лейтенант.

— Паспорт поддельный, Владимир Николаевич.

Вержбицкий с интересом взглянул на него.

— Откуда такая уверенность, товарищ лейтенант?

Горовой чуть смутился.

— Понимаете, тут указана улица Магаданская… В городе Магадане Магаданская улица. Странно звучит. Там же все улицы, можно сказать, магаданские. Вот, например, у нас в Кишиневе разве есть улица Кишиневская? Киевская или там Одесская — другое дело.

— Логично, молодой человек. Хотя кто их там знает, северян, может, и назвали улицу в честь своего любимого города. И на этой самой Магаданской проживает Раиса Васильевна Шуфлынина, которая утеряла свой паспорт — или его у нее похитили, — и понятия не имеет, что делают с ее паспортом. Преступнице — а это, без сомнения, женщина — достаточно было переклеить фотографию… И то не обязательно. Возможно, у них есть сходство. Чисто внешнее, разумеется, — Вержбицкий улыбнулся. — Запросим об этой самой Шуфлыниной Магадан, районы, куда адресованы переводы, да и вообще, в Молдавии надо ею поинтересоваться. Наши соседи-одесситы пусть пощупают десятое отделение связи, а в Москву пошлем запрос о паспорте. — Майор помолчал, собираясь с мыслями. — Кстати, лейтенант, что вы знаете о телеграфных переводах?

Горовой растерянно потер свой затылок.

— Знаю, что быстро деньги доходят. Как телеграмма. Хотя, откровенно говоря, не приходилось отправлять деньги по телеграфу, а уж получать — тем более.

— Прямо скажем — маловато… Да и я не больше. Надо идти на почту за наукой. Послушаем, что скажут связисты. — Он подошел к раскрытому настежь окну, всей грудью вдохнул свежий воздух, пропитанный сладковатым запахом цветущей липы. — Рано нынче липа зацвела. Июнь только начинается. — И, казалось, без всякой связи добавил: — А переводы, тоже, кстати, липовые, отправлены в конце апреля. Больше месяца прошло…

Горовой понял, что хотел сказать майор: время упущено, ведь лучше всего искать по горячим следам, когда они еще не стерлись; в прямом значении этого слова — на земле или там оконном стекле… и в переносном — в людской памяти, которая, увы, не совершенна.

3

В министерстве им посоветовали поговорить с начальником бюро контроля переводов Яковом Самойловичем Гольдманом — одним из старейших связистов.

Гольдман был не на шутку обеспокоен случившимся.

— Всю жизнь работаю в системе связи, многое повидал, но такого… — Он покачал головой. — Это же настоящее ЧП. В Москву доложили, там тоже весьма встревожены.

Из его рассказа оперативники узнали, что все началось со звонка начальника Флорештского узла связи Н. М. Полянской. Она сообщила, что подтверждения на телеграфный перевод Шуфлыниной из Одессы не прибыло, хотя времени прошло более чем достаточно. Гольдман немедленно распорядился проверить, поступали ли другие переводы на эту фамилию. Оказалось, что поступили еще два, однако в Страшенах и Оргееве не заметили ничего подозрительного.

— А вы разве имеете возможность проверить здесь, в Кишиневе, правильность перевода, отправленного, допустим, из Кагула или Унген? — с интересом спросил Горовой.

— На этом стоим. Это и есть наша работа.

Догадавшись, что сотрудники милиции имеют лишь самое общее, впрочем, как и большинство людей, представление о механике денежных переводов, Яков Самойлович начал с азов:

— Вы приходите на почту, заполняете бланк телеграфного перевода, вносите деньги и получаете квитанцию. По указанному вами адресу идет телеграмма: выдайте такому-то определенную сумму. Ваш адресат через несколько часов получает перевод. Быстро, удобно. Вслед за телеграммой идет по почте извещение, которое вы заполнили, со специальной печатью. Она имеется только у начальника отделения связи. Из отделений связи эти извещения стекаются сюда, в бюро контроля, а мы, в свою очередь, отсылаем их в такие же бюро в республиках и областях, откуда отправлен перевод. Там извещения сверяют с корешком, который остался в отделении связи. Если сходится — значит, все в порядке.

— А если не сходится?

— Тогда снова перепроверяем, особенно служебный реквизит.

— Реквизит? А что это такое?

— Особый код, которым сопровождается каждая телеграмма о денежном переводе.

— Ну и как, в интересующих нас телеграммах код был правильный?

— Абсолютно. Иначе бы деньги не выдали.

— Значит, тот, кто передавал телеграмму, знает этот код?

— Безусловно.

Вержбицкий и Горовой переглянулись.

— А можно ли узнать, — после некоторого раздумья спросил следователь, — из какого именно населенного пункта послана телеграмма?

Начальник бюро усмехнулся:

— Если бы было можно, мы бы к вам не обращались. Сами бы разобрались. В том-то и дело, что нельзя. Система единой прямой телеграфной связи позволяет передавать телеграммы из любого отделения, имеющего телеграфный аппарат, куда угодно. Хоть из Мурманска в Страшены. О нашем же случае можно сказать вот что: телеграммы поступили после 22 часов, а время отправления указано около 17. Это тоже подозрительно.

— Почему?

— Да потому, что из Одессы в Молдавию телеграмма идет несколько часов. Видимо, она отправлена откуда-то издалека.

— А если отправитель умышленно указал неправильное время? — спросил Вержбицкий. — Чтобы замести следы. Так не может разве быть?