Двенадцать шагов. Книга 1 - [64]

       "Это кто-то из моих, — неожиданно понял Сэл. — Из моего отряда. Кто-то из них".

       Да, их убили. И глупо было бы надеяться, что кто-то выжил, кто-то не был убит тогда, в последнем походе, просто ранен, и этот стон — просьба о помощи.

       Никто не выжил. В ферронском лесу, на морозе, когда ты ранен, а рядом эта тварь, шансов нет.

       Но кто-то стонал. Кто-то из его отряда.

       Кто-то из мертвых.

       Сэл выхватил меч, прислушался, всмотрелся в темноту.

       За деревом чудились чьи-то очертания.

       — С дороги, — шепотом процедил Сэл, перехватил меч покрепче, шагнул к дереву. За мгновение до его шага тень метнулась к другому дереву. Что бы тут ни стонало, оно заманивало в чащу, уводило с тропы, ведущей к пещере.

       За спиной взвыли, высоко и протяжно, и Сэлгек, крутанувшись на месте, развернулся на звук, вжался спиной в дерево. Но тропа была пустой. А потом над головой что-то шевельнулось. Он медленно поднял взгляд. В ветвях кто-то был. Что-то круглое, небольшое.

       Первой мыслью почему-то было: чья-то голова. Ну а что, чудовище ведь может собирать трофеи.

       Может, она и стонала?

       Голова шевельнулась, и Сэлгек шагнул назад, не сводя взгляда, пытаясь рассмотреть и, может быть, даже узнать... Но не успел. Рихан зловеще оскалилась сквозь тяжелые тучи и нырнула в них.

       Да, определенно, сегодня она была не на его стороне.

       Но лучше бы уж скалилась, потому что сейчас, когда она спряталась, Сэлгек окончательно понял: за спиной кто-то есть. Кто-то идет следом.

       Шуршат мягкие шаги на грани слышимости.

       Он заставил себя оторвать взгляд от темной кроны, в которой уже ничего не рассмотреть, шагнуть на тропу, двинулся вперед, стараясь тоже шагать тихо, хотя это невозможно, когда ноги словно не твои, и каждый шаг тяжелый и шумный. Оглянуться через плечо так и не смог. Что было очень глупо, ведь если сзади кто-то есть, его нужно видеть. Хотя бы силуэт, хотя бы смазанное движение — хотя бы знать, как далеко он от тебя, чтоб не позволить подкрасться и вонзить в спину кинжал, когти или зубы.

       Руки дрожали, ладони взмокли.

       Отвратительное чувство, когда не слушаются ни тело, ни мысли.

       И вот уже тянут костлявые пальцы-ветви придорожные кусты, хватая за плечи, целясь в шею, взмахивает над головой перепончатыми крыльями бесшумная ночная тварь, едва не нырнув в волосы, а совсем рядом слышится отвратительный хриплый смех, и не разобрать, чей: человека, птицы, зверя. Ещё одной головы в ветвях.

       Он выдохнул и всё-таки развернулся.

       Тень метнулась прочь с дороги в последний момент. Он не успел рассмотреть.

       Подумал: может, показалось? Сейчас не разберешь: что из того, что видится и слышится, есть на самом деле, а что — мерещится со страху. Но сказать себе, что мерещится всё — нельзя. Вдруг не поверишь ужасу, а он — настоящий?

       “Трус, — с отчаянной злостью на себя подумал Сэлгек, — трус, трус!”

       И продолжил путь, схватившись теперь за эту злость. Ведь дрался с великанами, спускался в Серые пещеры, побеждал у Эоры. Почему лишь сейчас открыл свою сущность? Почему не раньше? Не до того, как стал Хранителем?

       Наверное, так масштабно, как в его случае, Наместник не ошибался никогда в жизни.

       Но его вины в том нет. Сэлгек не только его — он и себя обманул. Возомнил героем. С гордостью принял пост.

       “Это всё Атэй, — мысленно бормотал он. — Говорливый гад! Сказочник!”

       И только на этой злости, на себя, Атэя, Наместника и вообще всех вокруг — дошел.

       Увидел пещеру и замер, вжавшись спиной в ближайшее к поляне дерево. Взгляд на этот раз не поднял: черт с ним, с тем, что там может быть в ветвях. Вот упадёт на голову — тогда Сэлгек и будет разбираться.

       Подумал, что, кажется, очень долго задерживал дыхание. Тихо и глубоко вдохнул, медленно выдохнул. Если на голову так ничего и не свалится, и само дерево не окажется монстром и не придушит ветвями — значит, на несколько мгновений спина прикрыта. Можно дышать.

       Дважды они доходили до этого места. И дважды принимали здесь бой. Который, если честно, на бой был слабо похож. Их убивали. Кого не убили — тот убегал. Всё.

       Лес, и без того жуткий, у пещеры и вовсе менялся, искривлялся. Оживали тени, ползли к ногам, тянули ветви деревья, что-то скрипело, стонало, тихо бормотало за спиной. И когда напряженные до предела бойцы делали шаг к пещере, оттуда появлялось то, что там живет.

       И каждый раз Сэлгеку казалось, что не бежали лишь те, кого попросту парализовало страхом.

       Сам он боролся с собой до последнего, прежде чем отдать команду: “Отступаем!”. Слишком долго боролся — отступить успевали не все.

       Существо было в два человеческих роста, покрытое розовой слизью, из которой во все стороны топорщились перья, зубы в несколько рядов торчали из пасти, каждый — острый, длинный, изогнутый, а когда раскрывало пасть, в ней на миг мелькал раздвоенный язык.

       Оно бросалось на его людей нечеловечески длинным прыжком, кричало дико и страшно, плевалось ядом, от которого умирали мгновенно.