Двенадцать шагов. Книга 1 - [59]

       А ещё подумал, что поэтому Рок за забор и пролез. И в дверь пролезет. Если она пролезает — то и Рок пролезет. И правильно пролезет — нечего ему на улице мерзнуть. А то какого-нибудь зогра случайно съест, от голода и холода, а Алексу потом объясняться.

       — М-можно? — спросил он у девчонки и кивнул внутрь.

       Губы, как оказалось, уже едва шевелились. Голос хрипел и дрожал. Да и в целом Алекс вряд ли выглядел очень уж героически. Впрочем, рядом с этой особой вообще не факт, что кто-то мог выглядеть героически. Рядом с ней и Рок будет похож на домашнего кота…

       — Входи, — кивнула она. Отступила от порога, и Алекс деревянно шагнул в помещение. Дернул за собой Рока. Тот всё ещё был непривычно послушным: вошёл следом, огляделся, скромно встал у стены. Алекс недоверчиво покосился на него, проверил, весь ли он влез, и взялся за засов, чтоб запереть за ним дверь.

       Засов был металлическим и таким холодным, что, казалось, руки вот-вот примёрзнут к нему вместе с перчатками.

       — А это... — начала девчонка, растерянно глядя на Рока.

       — Он домашний, — отмахнулся Алекс. Закончился с дверью и развернулся к ней. Возмутился, чтобы отвлечь, потому что она продолжала таращиться на коня. — Ч-что за город!

       — Тебе не нравится наш город? — насмешливо удивилась она. И всё-таки отвлеклась, смерила взглядом уже его самого. И взгляд тоже был насмешливым, и даже задиристым, и каким-то чересчур живым.

       "Ну совсем еще дитя, хоть и здоровенное..." — с необъяснимой лёгкой жалостью подумал Алекс.

       Какая из неё ворожея?

       С другой стороны, кому как не ему знать, насколько обманчивой бывает внешность.

       — Если не посылают подальше, то шарахаются, — пожаловался он. — Если не шарахаются, то молча мимо проезжают! Чего шарахаться-то? Ну, странный у меня конь, но вы же тут зогров выращиваете! Что вам кони!

       — А-а... — понимающе протянула она. — Так это конь...

       — Домашний! — Алекс многозначительно поднял палец.

       — А ты... — она сделала паузу, дожидаясь ответа.

       — А я дикий! — гордо заявил он и широко ухмыльнулся, но она не приняла игру.

       Молча ждала ответа.

       Так что пришлось представиться:

       — Алекс.

       Она как-то странно вздохнула: то ли облегченно, то ли разочарованно. Вроде, и догадывалась, что он — это он, вроде, и угадала. Но он всё равно не оправдал ожиданий.

       Алекс продолжил ухмыляться: он привык не оправдывать. Она наконец улыбнулась в ответ, представилась:

       — Эрретта, — и, покачивая пышными бедрами, двинулась вглубь помещения.

       Алекс быстро огляделся. Было темно и холодно — тут всё словно промерзло насквозь, в этом чертовом Ферроне. На стенах висели факелы, и только сейчас, в их свете, Алекс наконец смог нормально, не щурясь от ярких лучей Ирхана, глядеть по сторонам. И не будь так темно — даже снова начал бы различать цвета.

       Он пошевелил руками: сжал и разжал кулаки. Нет, все-таки немного теплее здесь было: чувствительность возвращалась. Еще бы ноги согреть.

       На стене у двери висели рога — и Алекс накинул повод Рока на один из них. Попытался завязать узел — вышло со второй попытки: чувствительность возвращалась не сразу. Пока вязал, шепнул Року:

       — Это рога. Рога вообще никто не ест, понял? Даже ты.

       Рок фыркнул.

       — Даже. Ты, — повторил Алекс, глядя ему в глаза. Отпустил наконец повод и прошагал в полумрак — искать Эрретту.

       Та обнаружилась на деревянном возвышении в центре шатра. Возвышение, похожее на сцену — ну, точно цирк! — было завалено подушками и шкурами. Посреди подушек стоял стол, такой же круглый, как весь этот дом. Она сидела за столом, задумчиво возила по нему пальцем.

       Алекс подошел ближе и разглядел на столе мелкие кости, очень похожие на те, что обычно находятся в фалангах человеческих пальцев.

       "Безотходное производство, — подумал он. — Черепа — на колья, пальцы — на стол... Интересно, куда остальное девают?"

       Впрочем, куда больше костей его сейчас интересовали шкуры с подушками. Он взобрался на сцену и сел напротив Эрретты так, чтобы максимально в них зарыться, а главное — спрятать ноги. В ногах как раз начало покалывать — значит, отходили от холода. Алекс знал: скоро придет боль. Но это хорошая боль — с ней возвращается чувствительность.

       “В последнее время одна беда с этими ногами, — подумал он. — И с чувствительностью. И с чувствительностью ног…”

       — Алекс, — позвала наконец ворожея, потому что пауза затягивалась: он слишком долго думал о ногах. Или не думал ни о чем, постепенно согреваясь и отключаясь? Иногда Алексу казалось, что он мог бы уснуть даже стоя. А сейчас он сидел на мягких подушках и даже сунул ноги под тяжёлую пушистую шкуру.

       — А? — включился он обратно.

       — Ты уже говорил с Хранителем?

       — Не, пока только с каким-то другим мужиком, — честно ответил Алекс, пытаясь незаметно натянуть ещё одну шкуру на плечо. — Злой такой мужик, пытался меня выгнать.

       — Злой? — подняла брови Эрретта и улыбнулась. Кажется, догадалась, о ком он говорит. И кажется, поняла шутку — тот парень был каким угодно, только не злым.