Двенадцать, или Воспитание женщины в условиях, непригодных для жизни - [32]
— Все, — говорю я в трубку. — Спокойной ночи. Завидую. Но ничем помочь не могу.
На том конце слышится короткий смешок. Вот мерзавец! Я ударяю по нефритовому солдатику. Тот с грохотом падает на пол.
Перебираюсь в столовую. Там — большой длинный дубовый стол. На нем — канделябры со свечами. Безупречная сервировка. Ребята стараются. Мои замечательные духи-невидимки. Я представляю себе, как они едут по шоссе в стареньких „Жигулях“ с прицепом, выезжают на поляну в трех-четырех километрах от деревни, спускаются в люк бункера и пробираются со своим грузом по скользкому туннелю.
Я не прихотливый. Мне важно, чтобы сигары были настоящие — гаванские (я к таким привык, когда работал в дипкорпусе на Кубе) и пиво — высшего качества. Мясо, морепродукты, овощи — какие угодно, лишь бы свежие… Газеты тоже — свежие. Их у меня штук по пятьдесят в день. В том числе „Дейли…“, „Ньюс-уик“, „Тайме“. Деловых бумаг и почты — хоть печку топи! Работы на всю ночь. И так — каждый день.
Я ужинаю под музыку Вивальди. Зажигаю свечи. Вставляю в ворот атласного халата нарцисс. Я люблю все изысканное, элегантное. Мои нынешние маленькие радости — бокал „Шато Марго“ урожая 1900 года, пять рисунков-оригиналов, среди которых Пикассо и Гоген, и хорошая сигара, которую выкуриваю у экрана во всю стену. На экране шумит Ниагара. Стереоэффект такой, что я даже ощущаю прохладные брызги на своем лице.
Я перевариваю информацию. И улыбаюсь. Мне забавно читать о пешках, мнящих себя королями. Забавные статейки в газетах с фотографиями „сильных мира сего“ в саунах, с побасенками об их презентации, „королевской охоте“, их прибылях, их женах и отпрысках-наркоманах. Скучно, скучно, господа! Это — вершина айсберга, несвежая, засиженная чайками и хорошенько подтаявшая. Яркой она кажется только издали. Постылые узнаваемые лица… Виртуальные персонажи большой игры…
А я не игра. Я живу. На моем столе — чистые салфетки ручной работы, у меня спортивная фигура и отвращение к дешевому спиртному. К саунам. К презентациям.
Я думаю, что все на свете — фуфло. Особенно то, что происходит сейчас в любом уголке земного шара. Только непостижимое имеет право на вечность. В литературе — Шекспир, в музыке — Моцарт, в живописи — Леонардо, в науке — Паскаль. Остальное, если хорошо подумать, можно разгадать. Ноу-хау! Когда я „знаю как“ — мне становится неинтересно. Как теперь. Непостижим восход солнца за этими стенами. Поэтому я тут…
Незапланированный звонок прерывает мои раздумья. Белая трубка! САМ!
— Слушаю тебя, — лениво говорю я.
— Петрович, все пропало. Ты смотрел новости? Капец! Мы в диком минусе.
— Какие, к черту, новости? Пару часов назад все было нормально.
Я включаю телевизор. Время уже позднее. Моя девочка сейчас утешает меня в „Национале“, и на экране — другое лицо. Что-то я его не узнаю. Новенький, что ли? Что он мелет?
— Перезвоню! — говорю я САМОМУ и бросаю сотовый, вслушиваюсь.
Новые лица мелькают на экране, глотают слова, захлебываются своей правдой. Щелкаю пультом. Повсюду — вакханалия.
„Подонки! — в сердцах думаю я о своей биомассе. — Вы этого добивались — вы это получили. Сто раз повторял: лучший способ удержать — дать свободу! А что теперь? Вот она, прорвалась! Взмывает над вашими головами, как цунами. Я хорошо знаю, что будет дальше. Я готов. Давно готов. А вы?..“
Я снова беру белую трубку.
— Что ты предлагаешь? — спрашиваю строго.
— Вариант седьмой, — чуть слышно выдавливает из себя САМ.
— А почему не третий? — ехидно спрашиваю я.
— Петрович… Я не могу. Я боюсь. Я хочу жить. Я уеду. Ты же знаешь, у меня дети, внуки… И… И мы так не договаривались.
— То есть ты не хочешь отдавать долги? Понимаю. А за тобой их так много…
— Я знаю, знаю… Но пойми, я — чист. Я кристально чист. А если уйдешь ты — половина вопросов снимется. А вторую половину я закрою своими людьми. Ну как?
Ну конечно… За то, что дергаешь мироздание за усы и усики, тоже нужно платить, думаю я. И высшая плата — к сожалению, не жизнь, как считает этот плебей. Как считают все они. Самое дорогое — имя.
— Хорошо, — говорю я, — когда это должно произойти?
— Завтра вечером, — оживляется трубка. — Сценарий: утром отправляешь семью за границу… Куда хочешь? Называй любое место… Дальше так: охрану отпускаешь, одного оставляешь на лестнице. В полночь заходишь в ванную… перед тем, как сделать это — включишь воду. Все. Извини, что такое говорю. Но сам понимаешь, кто же это скажет, если не я…
— Хорошо, — повторяю я, — прощай!
— Да господь с тобой! — гудит трубка. — Как будто и правда прощаешься…
— Да пошел ты! — Я отключаю телефон. Кажется, навсегда.
Теперь можно выпить что-то покрепче. Например, рюмку „Мартеля“. Я поглядываю на часы: два ночи. Свидание закончено (обычно оно длится не больше часа). Сто роз, как положено, уже стоят в супружеской спальне. Дочь, ясное дело, в ночном клубе, ее мать — спит после очередной презентации. Ох, как обидно нарушать эту идиллию звонком!
И жутковато… Все же я не железный. Хотя контракт есть контракт. А дело — прежде всего. В конце концов, три года роскошной жизни, любое желание — неплохая цена. Припоминаю, он мечтал хотя бы об одном годе…
Если бы можно было вернуться в прошлое и все исправить… Но чего хочет Ника? Изменить свое будущее или найти настоящую любовь в прошлом? («Если бы»)Идеальные девушки с идеальным воспитанием. Неужели они жертвы тайного заговора? Его цель – воспитать послушных и беспомощных женщин, покорных рабынь для будущих мужей. Но, когда твое сердце уже сделало выбор, трудно следовать навязанным правилам. («Лицей послушных жен»)
Я не знаю, кто он такой — этот мсье Паскаль. Я пыталась это понять в течение всего времени, пока писала… Для себя я назвала этот роман «философской мистификацией», хотя не уверена, что это именно так. Наверняка знаю одно: этот текст был подземным родником, который сам прокладывал себе путь в темноте. Наверняка знаю другое: он сам найдет для себя много других путей. Наверняка знаю третье: если в жизни произойдет что-нибудь необычное, на вопрос: «Почему?» я буду отвечать: «Так хочет мсье Паскаль!».
Роман в 2005 году был отмечен первой премией на конкурсе «Коронация слова». Это многоплановый роман, со многими сюжетными коллизиями и героями. Его временное пространство: от середины 70-х до наших дней, его география — Киев, украинская провинция, Россия, Черногория и… Америка. А главная идея такова: большое счастье или большая трагедия могут начаться с одной маленькой детали, с пуговицы, которую так легко потерять, а потом искать всю жизнь…«Пуговица» — роман про любовь, верность и предательство. Про то, что никогда не стоит оглядываться назад, а ценить то, что рядом с тобой — сегодня и навсегда.
…Если попавшей в сачок бабочке по очереди отрывать крылышки и лапки, она будет очень смешно ползти и извиваться. Таких бабочек и других насекомых в его сачке полно. С оторванными крылышками они пытаются взлететь и не понимают, почему у них это не выходит. Снова и снова они ползут, а он просто смотрит на них. Он не палач – он исследователь, и он очень хочет знать, что они чувствуют, эти насекомые. И уверенная детская рука снова тянется к сачку……Интересно, а как оно там с людьми?..
Похоже, все в этом мире можно делать нежно – любить, дружить, привязываться… А еще наказывать, заставлять страдать и даже… убивать. Все зависит только от твоего желания. И от того, какая у тебя душа. И от того, есть ли она у тебя вообще… Об этом и говорит в своих новеллах Ирэн Роздобудько. О чем они? Ответ очень простой – они о жизни. О той жизни, которую мы сами себе выбираем: или идем на костер, или всеми силами добиваемся правды, или молчим, сцепив зубы, или… убиваем. Нежно.
В центре романа «Двенадцать…» – женщина со своей неповторимой судьбой. В силу служебных обязанностей она выслушивает жизненные истории разных людей, наблюдает за ними. И совсем не замечает, что и сама стала объектом наблюдений…Роман «Увядшие цветы выбрасывают» – о доме для престарелых актеров… Если хорошо вглядеться в испещренные морщинами лица его постояльцев, можно узнать среди них и известных актрис, и именитых режиссеров. Казалось бы, совсем недавно они блистали на сценах театров и на экранах. И казалось, что слава и красота их вечна.
Есть люди, которые расстаются с детством навсегда: однажды вдруг становятся серьезными-важными, перестают верить в чудеса и сказки. А есть такие, как Тимоте де Фомбель: они умеют возвращаться из обыденности в Нарнию, Швамбранию и Нетландию собственного детства. Первых и вторых объединяет одно: ни те, ни другие не могут вспомнить, когда они свою личную волшебную страну покинули. Новая автобиографическая книга французского писателя насыщена образами, мелодиями и запахами – да-да, запахами: загородного домика, летнего сада, старины – их все почти физически ощущаешь при чтении.
«Человек на балконе» — первая книга казахстанского блогера Ержана Рашева. В ней он рассказывает о своем возвращении на родину после учебы и работы за границей, о безрассудной молодости, о встрече с супругой Джулианой, которой и посвящена книга. Каждый воспримет ее по-разному — кто-то узнает в герое Ержана Рашева себя, кто-то откроет другой Алматы и его жителей. Но главное, что эта книга — о нас, о нашей жизни, об ошибках, которые совершает каждый и о том, как не относиться к ним слишком серьезно.
Петер Хениш (р. 1943) — австрийский писатель, историк и психолог, один из создателей литературного журнала «Веспеннест» (1969). С 1975 г. основатель, певец и автор текстов нескольких музыкальных групп. Автор полутора десятков книг, на русском языке издается впервые.Роман «Маленькая фигурка моего отца» (1975), в основе которого подлинная история отца писателя, знаменитого фоторепортера Третьего рейха, — книга о том, что мы выбираем и чего не можем выбирать, об искусстве и ремесле, о судьбе художника и маленького человека в водовороте истории XX века.
Восточная Анатолия. Место, где свято чтут традиции предков. Здесь произошло страшное – над Мерьем было совершено насилие. И что еще ужаснее – по местным законам чести девушка должна совершить самоубийство, чтобы смыть позор с семьи. Ей всего пятнадцать лет, и она хочет жить. «Бог рождает женщинами только тех, кого хочет покарать», – думает Мерьем. Ее дядя поручает своему сыну Джемалю отвезти Мерьем подальше от дома, в Стамбул, и там убить. В этой истории каждый герой столкнется с мучительным выбором: следовать традициям или здравому смыслу, покориться судьбе или до конца бороться за свое счастье.
Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!
«А насчет работы мне все равно. Скажут прийти – я приду. Раз говорят – значит, надо. Могу в ночную прийти, могу днем. Нас так воспитали. Партия сказала – надо, комсомол ответил – есть. А как еще? Иначе бы меня уже давно на пенсию турнули.А так им всегда кто-нибудь нужен. Кому все равно, когда приходить. Но мне, по правде, не все равно. По ночам стало тяжеловато.Просто так будет лучше…».
«Человек не должен забивать себе голову всякой ерундой. Моя жена мне это без конца повторяет. Зовут Ленка, возраст – 34, глаза карие, любит эклеры, итальянскую сборную по футболу и деньги. Ни разу мне не изменяла. Во всяком случае, не говорила об этом. Кто его знает, о чем они там молчат. Я бы ее убил сразу на месте. Но так, вообще, нормально вроде живем. Иногда прикольно даже бывает. В деньги верит, как в Бога. Не забивай, говорит, себе голову всякой ерундой. Интересно, чем ее тогда забивать?..».
«Вся водка в холодильник не поместилась. Сначала пробовал ее ставить, потом укладывал одну на одну. Бутылки лежали внутри, как прозрачные рыбы. Затаились и перестали позвякивать. Но штук десять все еще оставалось. Давно надо было сказать матери, чтобы забрала этот холодильник себе. Издевательство надо мной и над соседским мальчишкой. Каждый раз плачет за стенкой, когда этот урод ночью врубается на полную мощь. И водка моя никогда в него вся не входит. Маленький, блин…».
«Сегодня проснулся оттого, что за стеной играли на фортепиано. Там живет старушка, которая дает уроки. Играли дерьмово, но мне понравилось. Решил научиться. Завтра начну. Теннисом заниматься больше не буду…».