Две жизни - [15]

— Ну, помогай вам Бог. Будьте здоровы.

— До свидания, Маркел Иванович. Да, — спохватился Сергей. — А сколько вам за эту находку?

Но Гаранин лишь махнул рукой:

— Ты что, смеешься, начальник? Нешто камни чего-нибудь стоят? Сгодятся они вам — и слава Богу! А я пошел, не то шурин еще в розыски ударится.

Сергей проводил гостя до самых дверей и вернулся к его находке. Она была поистине уникальной. Поражало не только многообразие форм, но и их замечательная сохранность. Раковины словно специально были подобраны для музейной выставки.

Нет, теперь было не до сна! И если Софья еще не спит…

Сергей схватил один из образцов и выскочил во двор.

В окнах боковушки горел свет. Он легонько стукнул в ставень, вполголоса назвал себя.

Окно тотчас раскрылось, и в нем показалось удивленное лицо Софьи:

— Сережа?! Я думала, вы давно спите.

— Спал бы, да вот, смотрите! — он протянул ей раковину.

— Ой! Симбирскитес верзиколор? Откуда это? Вы привезли с собой?

— Ничего я не привозил. Пойдемте-ка в камералку. Там вас ждет такое!..

— Сейчас иду.

Через минуту они снова перебирали драгоценные окаменелости, не переставая восторгаться невероятной удачей.

— Смотрите, Сережа, это же симбирскитес коронатиформис, — говорила Софья, любовно поглаживая одну из раковин. — А это — симбирскитес дешени, основная форма баррема. Как раз то, что нам нужно. А он, этот человек, сказал, где их отыскал?

— Конечно, вот я и на карте пометил. Но это еще не все. Он сказал, что это то самое место, где когда-то располагалось село Благовидово и усадьба господ Мишульских. Помните, вы расспрашивали о ней нашу хозяйку?

— Как не помнить! Усадьба Мишульских… Но ведь она сказала, что от нее ничего не осталось.

— И мой гость сказал то же самое. Одна часовня, говорит, стоит на голом берегу…

— Что?! Часовня?! — воскликнула Софья вдруг изменившимся голосом.

— Да, стоит, говорит, там уже лет двести, если не больше. Вот я и подумал, уж не та ли это часовня…

— Какую вы видели в своем сне времен Бородинского сражения?

— Да. Но тот сон не в счет. Я видел ее и в других снах, совсем недавно. И в этих снах… Я ведь не сказал вам прошлый раз самого главного — того, что эта часовня… — Сергей поднял глаза на явно чем-то встревоженную девушку и сразу смолк, словно лишившись дара речи, пораженный тем, что не столько увидел, сколько почувствовал при взгляде на своего старшего геолога вдруг просто женщину, слабую, беспомощную, ставшую беспредельно близкой, желанной, родной ему.

Нет, дело было не в том, что вопреки обыкновению она была сейчас не в грубом энцефалитном костюме, который не снимала в последние дни с утра до вечера, а в легком ситцевом халатике, который лишь подчеркивал ее тонкую, безукоризненно сложенную фигурку и стройные, изящно очерченные ноги, дело было в том, что в глазах ее, выражении ее лица, каком-то особенном повороте головы, изгибе шеи, вне всякого сомнения, угадывалась та, кого он видел в своих снах. И что-то потянуло его к ней — властно, неудержимо, так, что перехватило дыхание.

Но юноша лишь осторожно коснулся ее рук и легонько сжал тонкие горячие пальцы. И она не отняла их, не отстранилась от него, не произнесла ни слова. Она словно замерла в ожидании того, что он скажет дальше. А он по-прежнему не мог выдавить из себя ни звука, ощущая, как что-то вроде легких электрических разрядов стекает с кончиков ее пальцев ему в ладонь, доходя до самого сердца.

Так прошло несколько минут. Наконец губы ее разжались.

— Так что связано с этой часовней, Сережа? — тихо спросила она, не отнимая руки.

— Что связано с этой часовней? — словно очнулся Сергей. — Да, я не сказал вам тогда самого главного. И теперь не знаю, с чего начать. Скажу лишь, что я уже тогда, в своих снах, видел себя именно здесь, на Ермиши. Да, на Ермиши!

Это слово не раз звучало у меня во сне как наяву. Хотя я могу определенно сказать, что никогда не слышал, не читал об этой реке. И часовня эта… Я видел ее тоже только во сне, но всякий раз на берегу Ермиши. И вот там, возле этой часовни, я будто встретил одного человека… одну девушку… И эта девушка… Словом, только ради нее я и приехал в эти края. Она будто позвала меня сюда… Это трудно передать словами. Вы наверняка не поймете меня. Но это так. И еще. В одном из снов я видел, что как раз возле этой часовни меня ждет что-то вроде клада, также связанного с этой девушкой. Но и это не самое главное. Самое главное — я чувствую, понимаете, чувствую, что встретил вас не случайно, что вы тоже имеете какое-то отношение к тому, что я видел в своих снах, что эта девушка и вы… Нет, больше я ничего не скажу, иначе вы назовете меня просто сумасшедшим. А ведь вы стали для меня…

— Не надо, Сережа, — остановила его Софья. — Вы ничего еще не знаете обо мне. А между тем… Вот вы упомянули о часовне, и я… Но вы по-прежнему не хотите пока сказать всего. И наверное, правильно делаете. Скажите только, эта часовня, что вы видели во сне и о которой говорил ваш сегодняшний гость, действительно стоит на берегу реки, над ключом, который называют Святым?

— Что?! Вы сказали — Святым? Значит, вы тоже знаете о ней?

— Знаю, Сережа. И мне тоже нужно многое рассказать вам. Очень многое. Я тоже не случайно приехала сюда, на Ермишь, но… Пока мы действительно не готовы к такому разговору. Да и время уже… — она показала на часы. — Оставим все до завтра, до того как побываем на этом месте, посмотрим на эту часовню и вообще… Я тоже думаю, нет, почти уверена, что там откроется что-то очень важное для нас обоих. А пока — доброй ночи!