Две жизни для одной мечты - [7]

– Подойди, – просит отец пару месяцев спустя. Он снова пьян, и глаза его горят безумием. – Давай, – он хлопает себя по коленям, предлагая Дугану сесть.

Дуган не двигается. Страх снова парализует его, но память возвращается… Возвращается и умирает. Снова и снова. Раз за разом. И старый, пахнущий оружейным маслом кольт отца уже не пугает, как раньше. Наоборот. Он обещает свободу. Как те рассказы, которые сочиняет Дуган, прячась от своих воспоминаний. Но рассказы не могут спасти, не могут заступиться. Лишь кольт: черный, курносый. Такой огромный в детской руке. Но страх слишком силен. Страх, шепчущий, что проще забыть, чем сбежать или ослушаться. Это тело навсегда принадлежит этому дому.

А старая учительница литературы обещает, что он станет достойным сыном достойного отца. И так сильно хочется пристрелить ее. Пристрелить за пару дней до выпускного. Но она ни при чем. Она ничего не знает. Никто ничего не знает. И хочется ненавидеть их за это. Ненавидеть весь мир. Ненавидеть себя. Но проще забыть и не вспоминать. Создать могилу и опустить в нее свое прошлое, а сверху водрузить памятник с надеждой, что когда-нибудь удастся уехать так далеко, что не нужно будет возвращаться и ухаживать за этой могилой.

Но прошлое иногда выбирается, эксгумируется. Особенно когда тяжелый памятник надежд заваливается на бок. И с каждым новым разом эксгумация становится все более и более болезненной. И Дуган уже не знает, кто окажется на дне могилы в этот раз: его прошлое или же он сам.

Глава вторая

Поверхность озера Хипл снова вздрогнула. По щекам скатились две струйки слез. Дуган затянулся, понял, что сигарета давно истлела, выбросил ее за окно, закурил новую, допил оставшуюся в бутылке водку, попытался вспомнить, где лежит в сарае старый кольт. Вместо оружия перед глазами появился кожаный дневник старика Пирса.

– Сделка с демоном, значит? – проворчал Дуган, выбираясь из пикапа.

От выпитого мир кружился, норовя уйти из-под ног. Идея продать душу казалась если не хорошей, то забавной уж точно. Перекресток дорог был прямо за пикапом, нож, чтобы отрезать прядь волос, в бардачке. Алкоголь превращал мир в нечто нереальное и пластичное, словно глина, к которой нужно лишь приложить умелые руки, чтобы получился шедевр.

– И никакого оружия! – пробубнил Дуган. – По крайней мере, не сегодня. – Он достал из багажника лопату. – Интересно, как глубоко нужно копать?

Дуган выкопал едва заметную яму, бросил в нее прядь своих волос, затоптал холмик ногами, закурил, огляделся. Ничего. Никого. Он выругался, вспомнил об оставшемся пиве. Связь с миром окончательно нарушилась. Дуган вернулся на перекресток, удивляясь, как еще умудряется стоять на ногах. Звезды и серебристый месяц вращались в безумном хороводе. Черные дороги, уходящие от перекрестка, казались бесконечными. Дуган замер, увидев блеклый силуэт. Женщина. Блондинка из шестидесятых с прической, похожей на свежий сливочный пудинг. Она приближалась, рассекая полумрак, словно светилась изнутри.

– Ого! – Дуган сунул в рот сигарету, безрезультатно пытаясь прикурить.

– Держи, – голос у женщины был низким, но приятным.

Вспыхнула зажигалка у нее в руке. Желтое пламя облизало сигарету Дугана. Он затянулся, выпустил через нос дым, пригляделся.

– Дерьмо! – буркнул он, не понимая, как женщина может светиться изнутри.

– Я не нравлюсь тебе? – спросила она.

– Не нравишься? Нет. Просто я в таком состоянии, а ты такая светлая…

– Словно маяк, к которому хочется плыть?

– Да. Верно. Словно маяк. – Дуган снова затянулся. – Дать тебе сигарету или пиво? У меня, кажется, в машине осталось…

– Боюсь, я здесь не для этого, – женщина снова улыбнулась.

– Вот как… – Дуган снова попытался присмотреться к ней. – Постой. Мне кажется, я тебя знаю… Ты… – он огляделся, словно ожидая розыгрыша. – Ты девушка с картины того старика. Верно?

– Ты позвал меня, чтобы говорить о картинах? – спросила женщина, и на мгновение Дугану показалось, что на ее щеке появилась красная полоска крови, которую он видел на картине. Он тряхнул головой, пытаясь собраться с мыслями.

– Так это о тебе писал старик Пирс в своем дневнике? – осенило Дугана.

– Пирс? – женщина склонила на бок голову, словно пытаясь вспомнить.

– Я покажу! – оживился Дуган, устремляясь к пикапу отца. Дневник в кожаной обложке лежал на пассажирском сиденье. – Вот, – Дуган обернулся, держа его в руке. – Посмотри.

– Не думаю, что ты позвал меня для этого. – Женщина забрала у него дневник и бросила обратно в пикап. – Чего ты хочешь?

– Я? Ну…

– Не торопись. – Женщина взяла у него сигарету, затянулась. – У нас впереди целая ночь.

– Вот как? – Дуган в очередной раз огляделся. – И какой будет плата?

– Плата? – на ярко-красных губах появилась улыбка. – Да сущий пустяк, особенно для человека, который собирается пустить себе пулю в лоб! – женщина прищурилась, вглядываясь Дугану в глаза. – Ведь так? Я угадала? – Дуган молчал. – И дело не в отсутствии спроса на твои книги. Да. Возможно…

– Ну хватит! – крикнул Дуган. – Я согласен.

– Что? Так сразу?

– Да. Говори, что нужно делать.

– Да ничего не нужно делать. Ты же не дом продаешь. Просто живи и наслаждайся подарками судьбы.