Две жены для Святослава - [29]
Узнав Городислава, Прияна хотела поздороваться, но слова замерли у нее на устах: гость смотрел на нее, как на восставшую из мертвых. Единственный ныне наследник отца, довольно рослый и крепкий парень, он имел простые правильные черты лица и очень светлые волосы, которые по сравнению с кожей, загоравшей за лето, казались золотисто-белыми. Серые глаза смотрели сурово и прохладно, словно две весенние льдинки, но сердце у него, при внешней сдержанности, было пылкое. Прияна улыбнулась, стараясь, чтобы он не разглядел насмешку за ее приветливостью: неужели только что услышал «про Кощея»?
Городислав первым встал и вежливо поклонился дочери прежнего смолянского князя и дальней родственнице нынешнего. То же сделали и другие полочане. Прияна с привычной величавостью ответила сперва Городиславу, потом сразу всем его спутникам и пошла вдоль стола с кувшином, наливая гостям пива. Рослая, стройная, в зеленом варяжском платье, отделанном по швам красным шнуром, с блестящими золочеными застежками на груди, она казалась лучшим украшением княжеской гридницы. Неудивительно, что разговор мужчин прервался и все провожали ее глазами.
Сама же Прияна смотрела на гостей без восхищения и думала в это время о своем. По сравнению со смолянами полочане, жившие вдали от торговых путей, были бедны, и даже князья носили домотканую одежду. Разве что сорочки их шились из выбеленного тонкого полотна, а свиты – из чисто вычесанной и окрашенной разными зелиями шерсти. Даже бояре Озеричи, родичи Равдана, жившие при волоке, на княжьи пиры являлись в рубахах, шапках и свитах, отделанных полосками греческого и хвалынского шелка, а Краян, их старейшина, мог похвалиться целым кафтаном, крытым шелком, с серебряной тесьмой. Будущий полоцкий князь по сравнению с ними выглядел бортником с дальних выселок; случись тут много народу, Прияна и не заметила бы его.
Обойдя стол, наконец она села возле Ведомы.
– Припоздала ты, а тебя иные так уж ждали! – насмешливо шепнула ей сестра и мигнула на полочан. – Глаза проглядели!
Проследив за ее взглядом, Прияна тут же встретилась со взором Городислава и отвернулась.
– Чего ждали-то: им пива налить было некому?
– Княгиня чашу поднесла: все же Всесвятич равного рода. А он, видать, на тебя надеялся. Они уж спрашивали: где княжна ваша, правда ли, что выдали ее за…
– Эти-то откуда знают? – с досадой перебила Прияна.
– Чего им не знать: к купцам же первой дорогой ходили. Те и разболтали.
Прияна вздохнула.
Прежний разговор тем временем возобновился.
– И что – сильная рать? – вновь обратился Станибор к Богуславу.
Услышав слово «рать», Прияна с беспокойством взглянула на него, но лицо князя выражало скорее любопытство, чем тревогу: к смолянам эта рать не имела отношения.
– В точности не ведаем, но к нашим рубежам летигола уж года три не ходит, – отвечал ему Богуслав. – Наши порубежные веси не тревожат, стало быть, в других местах летиголе мечи нужны.
Вуй княжича Городислава был уже немолодой, лет сорока, очень рослый и крепкий мужчина; его полуседые, немного вьющиеся волосы стояли облаком вокруг головы, в бороде просвечивало немного рыжины. Выглядевший важно и внушительно, нрав он имел дружелюбный, разговорчивый, а в его желтоватых глазах сияло веселое лукавство.
– Может, со своими ратятся?
– Может, и так, но еще прошлой зимой приезжал оттуда один, спрашивал железа на продажу, так вроде мы поняли, что варяги из заморья их тревожат. В самых низовьях Двины вроде даже обосновались жить. И ради той беды голядь между собой примирилась. Будто в устье Двины есть остров Холм, и на нем будто князь варяжский с прошлого лета живет и с прилежащих земель ливских и зимиголядских дань берет. Боятся, что нынешним летом дальше пойдет.
– Мы что-то слышали об этом от гостей варяжских. – Станибор посмотрел на Ведому.
Варяжские гости обычно стремились навестить воеводшу, прославленную благодаря родству с Харальдом Прекрасноволосым, знаменитым в Северных Странах, и поэтому она лучше всех знала новости с того берега Полуночного моря.
– Да, я слышала, за устьем Двины в море есть остров Холм, и на нем будто свеи обосновались, – кивнула она. – Давно, с Харальдовых времен – то сядут и торгуют, то выгонят их корсь и зимигола. Слышно, даже дань на них свеи временами берут.
– У нас даже иные поговаривают, – Богуслав лукаво покосился на племянника, – не пора ли и нам собраться да со своей стороны на летиголу ударить. Посчитаться наконец за все наши обиды.
На лицах княжеских отроков, сидевших на нижнем конце стола, отразилось живое любопытство. Иные перестали есть и воззрились на Станибора. За шесть лет правления он еще ни разу не водил дружину в такой поход, откуда можно привезти славу и добычу.
– Может, и у вас тут нашлись бы отроки неробкие, – отчасти подтвердил их надежды Городислав, но посмотрел почему-то на Прияну, – чтобы с нами на летиголу пойти. И себе бы чести добыли, и нам бы помогли.
Отроки посмотрели на своего князя с надеждой. Иные из них, давно уже «отроки» только по званию, а на деле – усатые мужи, его ровесники, когда-то вместе с ними жили в лесу, в числе братства вилькаев. С тех пор как их вожак стал смолянским князем, они переселились из чащобных избушек в гридницу, а иные, старшие, даже в собственные избы на предградье. Со своими родами, жившими вокруг Свинческа, они не теряли связи, но возвращаться к обычным промыслам земледельцев не собирались. Теперь они звались не стаей, а дружиной, и образец им задавали витязи из преданий, что ходили грабить Греческую землю и привозили оттуда сосуды золотые и девок красных.
Если ты сын бога Велеса и вдобавок оборотень, вряд ли твое место — среди простых смертных. И пусть никакое оружие, даже волшебное копье, не в силах убить тебя, обязательно найдется смельчак, который усомнится в этом. И тогда твоя судьба превратится в один бесконечный поединок — за право жить с людьми, а не с духами иных миров или с волками глухих чащоб; за право быть своим у своих; за право дарить любовь и быть любимым. И минует немалый срок, и будет пройден длинный путь, прежде чем род человеческий примет тебя таким, какой ты есть…
Женившись на знатной болгарыне, князь Ингвар приобрел не только влиятельную родню, но и претендентов на русские земли. Оскорбленная предательством, княгиня Ольга ушла из Киева, не желая делить мужа с другой женой и… тем самым поставила Русь под угрозу распада. Мучимая желанием избавиться от соперницы и сохранить владения, Ольга вынуждена решить для себя и другой вопрос: стоит ли сдерживать давно скрываемое влечение к побратиму мужа?..
Она росла вдали от Киева, в глухом уголке, где юных девушек по-прежнему отдавали князю-медведю, а судьбой их распоряжалась старуха-ведунья, чья избушка стояла на границе мира живых и мертвых. Племянница Олега Вещего, покорившего богатый Цареград, она была завидной невестой, а потому ее рукой планировали распорядиться в политических целях. Но характером и упрямством девушка пошла в дядю и все решила по-своему. Еще немного, и имя Ольги сделается известно не только по всем славянским землям, но и далеко за их пределами.
Северная Русь, конец Х века. Однажды на торгу Загляда, дочь купца, увидела Снэульва и полюбила его. Чтобы найти средства для женитьбы, он отправился за море. Но обратно юноша возвратился в рядах вражеской дружины, с мечом в руке, в числе тех, кто явился разорять, убивать и брать в полон. Казалось бы, не суждено Загляде найти счастье с человеком, пришедшим на ее родину как враг. Тем более что и Вышеслав Владимирович, молодой новгородский князь, неравнодушен к красавице, да и Тойво, сын знатного чудского рода, не прочь взять в жены богатую наследницу…
Каждая книга Елизаветы Дворецкой – это захватывающее приключение, мир Древней Руси, в который попадаешь прямо со страниц романа. Ее герои вызывают невольное уважение, их поступки заставляют переживать и радоваться, а их судьбы волнуют так, что невозможно оторваться, не дочитав до конца. Весной 914 года объединенное войско русских земель возвращается из похода на Хазарское море и везет немалую добычу. Нарушив договор, конница хакан-бека нападет на них на стоянке близ Итиля, чем вынуждает в жестоких сражениях защищать свою добычу и саму жизнь.
Бывает, что двое могущественных врагов – это лучше, чем один. Если они приходят одновременно и не ладят между собой. Оставив за спиной сгоревший дом и простившись с прежней жизнью, Хагир из рода Лейрингов пытается собрать войско, чтобы вернуть родной земле свободу и величие. Простой воин отправляется в дальний путь, чтобы спасти плененного конунга, еще не подозревая, что приведет в свое племя нового вождя. В походе он встречает Бергвида, законного наследника власти над страной. Но выйдет ли достойный правитель из человека, который вырос в рабстве и всю жизнь копил в сердце злобу на весь мир?
«Заслон» — это роман о борьбе трудящихся Амурской области за установление Советской власти на Дальнем Востоке, о борьбе с интервентами и белогвардейцами. Перед читателем пройдут сочно написанные картины жизни офицерства и генералов, вышвырнутых революцией за кордон, и полная подвигов героическая жизнь первых комсомольцев области, отдавших жизнь за Советы.
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.
Киевский воевода Мистина, заключая ряд с плеснецким князем Етоном, был уверен, что тот оставит земли в наследство сыну княгини Ольги, подрастающему Святославу. Таков уговор! Однако лукавый старик, которому верховный бог Один дал три срока человеческой жизни, решил обхитрить злую судьбу, так и не даровавшую ему собственных детей. Взяв на воспитание лесного найденыша, Етон сделал его своим тайным орудием. Вот только старый князь не сумел просчитать всех последствий… И теперь не только соперникам, но и ему самому и юной его красавице-жене, ходящей по краю смерти, предстоит пройти немало будоражащих испытаний…
Предслава, племянница Вещего Олега, происходит из рода женщин, веками приносимых в жертву змею, повелителю великого Волхва. Однако ныне нравы смягчились и ничто не угрожает жизни молодой красивой княгини, вот только тревожат ее странные сны, а нежданно вернувшийся поздней ночью из военного похода муж кажется странным и чужим… «Это змей! К нашей княгине летает змей!» – шепчутся вокруг. И молодой воин Воята, прибывший в земли древлян, клянется защитить Предславу во что бы то ни стало.
Не прошло и года с тех пор, как княгиня Эльга и князь Ингвар заняли киевский стол. Благодаря согласию с королевой Сванхейд, матерью Ингвара, их владения теперь простираются до самого Хольмгарда, и в их руках весь Путь Серебра. Но мало власть получить, ее важно еще удержать. И потому молодой правительнице ежесекундно приходится помнить о том, что возникшая страсть между ней и побратимом мужа, Мистиной, может не только навлечь позор на род Вещего, к которому она принадлежит, но и привести к гибели недавно объединенную державу.