Две жемчужные нити - [55]
— А теперь туфли, сумочку, берет, — тянул Олесю к другому прилавку Андрей. — И чтобы все белое, как кора молодой березки… Как и это платье… Согласны?
— Обойдется! — весело махнула рукой Олеся. — Береты нам скоро дирекция выдаст. Туфли и сумка у меня есть… Итак, конец первой серии. Иди, Андрейка, покупай свой мотоцикл…
— Нет уж, я с вами пойду… Провожу до самого дома… Не могу так, как другие: «Наше дело не зевать. Встретил, глянул и бежать». Раз с этим платьем серийное дело, так я хочу поглядеть и вторую серию…
— Не увидишь. Я еще в поликлинику зайду, — сказала Олеся. — Мне надо к окулисту. Ниток на станке много, света мало… Что-то зрение подводить стало… Глаза скоро устают и к вечеру болят… Подождите меня здесь, на лавочке. Я скоро…
Старик окулист удивленно развел руками, не понимая, что хочет эта красивая и задорная девушка? Глаза у нее не болят, очки не нужны. Что же тогда? И при чем здесь парень? Почему у него нет глаза? Кто он ей? Ничего не ясно.
— Я вас очень прошу, — уговаривала Олеся. — Искусственный глаз, как и живой, должен быть темно-карий. Ведь Павел смуглый, лицо загорелое. Но лучше вы сами присмотритесь, когда будете во время медосмотра проверять зрение у ткачей. Вы и его вызовите… Я очень вас прошу от имени нашей бригады, от всех девушек вставить ему искусственный глаз. Парень красивый… И на тебе, такое горе…
Пока окулист, важно кивая головой, заполнял карточку на Павла Зарву, записывал его адрес, пока размышлял над услышанным, Олеся выбежала из кабинета.
— Ну что, Олеся? — бросились к ней Искра и Андрей.
— Ерунда. Запретили читать лежа. А я так люблю перед сном… — вздохнула Олеся и опустилась на лавочку.
— Ну, как он выглядит здесь, на солнце, мой репс?
Она разворачивала ткань медленно, осторожно, словно боялась, что та расползется у нее в руках от малейшего прикосновения. На девушку повеяло зеленым шумом березовых рощ, надувался белый парус в море, и натянутый до отказа канат на яхте уже звенел как струна…
— Я ведь эту материю видела только при лампах дневного света, в цеху. А какие это лампы? Светят, правда, ярко, но люди при этом кажутся зелеными, как мертвецы. Вот какая она, моя «березка», днем, при солнышке…
И тут произошло удивительное. Олеся вскочила, и шелк соскользнул на землю.
— Близна! [2] По всему отрезу! — вскрикнула она.
Искра подняла ткань, раскинула ее на руках и увидала длинную, извилистую грязновато-серую полосу, словно кто-то забрызгал нефтью молодую березовую кору. Близна — стыд и позор любой ткачихи. Брак. Обрыв ниток, на нем незатканное полотно — черное пятно на ее совести. Крик и шум на всех собраниях и заседаниях. Близну обычно замечают в браковке, а этот кусок проскочил даже на прилавок универмага. Искра наморщила лоб, тяжело вздохнула, но тотчас решительно тряхнула головой:
— Ну и что? На свете бывает и пострашнее… Не хнычь!
— Хватит! — вскочил и Андрей. — Пойдем обратно. Пусть дают другой отрез или возвращают деньги… Я их заставлю.
Он вынул из кармана красную повязку и стал прилаживать ее на рукав, хотя эмалированный значок дружинника всегда был у него на пиджаке.
— Оставь, Андрей, — тихо и виновато проговорила Олеся. — Это мой брак. Я сама его сделала…
— Олеся! — бросилась к ней Искра. — Ты-то при чем здесь?
— Так ведь мой номер выткан. Посмотри, — еще тише проговорила девушка, подняв на Искру полные слез глаза. — Как же это?
Андрей закрепил повязку, откашлялся.
— Давай шелк. Я все возьму на себя… Верну и заберу деньги…
— А номер! Мой же номер выткан!
— Ничего! Я осторожно его вырежу… Все будет хорошо. Давай материю… Мы найдем для тебя еще лучшую…
— Не смей! — топнула ногой Олеся. — Кого хочешь обмануть? Комсомолец!.. Сам у себя воровать вздумал…
— Да хватит вам! — цыкнула на обоих Искра. — Надо что-то придумать, чтобы раздобыть тебе материал на платье…
Андрей пожал плечами, косо поглядывая на Олесю. А она не видела ничего перед собой, покусывала пересохшие губы. Оба ее голоса заговорили вместе. Они не спорили, не дискутировали, а разматывали ясную и четкую нить воспоминаний.
«Мой номер… Я ткала, а они прибежали поздравить… И комитет комсомола, и завком… Прямо к станку… Как назло завертели целую карусель. «Ты молодец, что идешь в отстающую бригаду. Настоящая ударница коммунистического труда…» А на станок, где двигалась эта молодая «березка», никто не взглянул… И я уже не смотрела: как бы не подумали, что не рада им, глаза отвожу… Позор… Вот и надела свое лучшее платье… И ожерелье материнское… Сколько раз зарекалась! Не хвались до поры. Вот тебе и расплата. Что же теперь? Кто рассудит? Не эти же двое — Искра и Андрей. Они скорее на обман пойдут… И Гната нет рядом… Он подсказал бы… Что же делать, что же делать?..»
— Знаю что, — вдруг решительно вслух проговорила она. — На комбинат! В цех! Быстрее!
Искра и Андрей едва поспевали за ней, так стучали ее каблучки по крутым ступенькам. А потом она и вовсе побежала. И все оглядывалась, просила поспешить, и Искре вдруг расхотелось искать Валентина. И это казалось ей странным и удивительным, и было обидно, что Олеся не замечает происшедшей с ней перемены.
Известный украинский писатель Василь Кучер (1911–1967) в годы Великой Отечественной войны работал корреспондентом армейских и фронтовых газет. Принимал участие в боях при героической обороне Одессы, Севастополя и города-героя на Волге. Событиям войны посвящены лучшие его произведения.В центре романа «Плещут холодные волны» — образы моряков-черноморцев, отстаивавших до последнего дня Севастополь.О том, как создавался роман и кто послужил прототипами главных героев, писатель рассказал в послесловии, написанном в 1960 году.
В книге известного украинского писателя рассказывается о том, как моряки, сражавшиеся за Севастополь в 1941 - 1942 гг. (после того, как советские войска оставили город), без хлеба и воды пытались переплыть Черное море и достичь кавказского берега.В основу сюжета положен действительный факт.
От издателяРоман «Семья Машбер» написан в традиции литературной эпопеи. Дер Нистер прослеживает судьбу большой семьи, вплетая нить повествования в исторический контекст. Это дает писателю возможность рассказать о жизни самых разных слоев общества — от нищих и голодных бродяг до крупных банкиров и предпринимателей, от ремесленников до хитрых ростовщиков, от тюремных заключенных до хасидов. Непростые, изломанные судьбы персонажей романа — трагический отзвук сложного исторического периода, в котором укоренен творческий путь Дер Нистера.
Мухаммед Диб — крупнейший современный алжирский писатель, автор многих романов и новелл, получивших широкое международное признание.В романах «Кто помнит о море», «Пляска смерти», «Бог в стране варваров», «Повелитель охоты», автор затрагивает острые проблемы современной жизни как в странах, освободившихся от колониализма, так и в странах капиталистического Запада.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
ОЛЛИ (ВЯЙНО АЛЬБЕРТ НУОРТЕВА) — OLLI (VAJNO ALBERT NUORTEVA) (1889–1967).Финский писатель. Имя Олли широко известно в Скандинавских странах как автора многочисленных коротких рассказов, фельетонов и юморесок. Был редактором ряда газет и периодических изданий, составителем сборников пьес и фельетонов. В 1960 г. ему присуждена почетная премия Финского культурного фонда.Публикуемый рассказ взят из первого тома избранных произведений Олли («Valitut Tekoset». Helsinki, Otava, 1964).
Ф. Дюрренматт — классик швейцарской литературы (род. В 1921 г.), выдающийся художник слова, один из крупнейших драматургов XX века. Его комедии и детективные романы известны широкому кругу советских читателей.В своих романах, повестях и рассказах он тяготеет к притчево-философскому осмыслению мира, к беспощадно точному анализу его состояния.
Памфлет раскрывает одну из запретных страниц жизни советской молодежной суперэлиты — студентов Института международных отношений. Герой памфлета проходит путь от невинного лукавства — через ловушки институтской политической жандармерии — до полной потери моральных критериев… Автор рисует теневые стороны жизни советских дипломатов, посольских колоний, спекуляцию, склоки, интриги, доносы. Развенчивает миф о социальной справедливости в СССР и равенстве перед законом. Разоблачает лицемерие, коррупцию и двойную мораль в высших эшелонах партгосаппарата.