Две жемчужные нити - [17]

— Значит, хотите сделать и свой вклад в общее дело развития нашего шелкоткацкого производства? По призыву собственной совести и сердца, как те комсомольцы, что едут на целину? Так я вас понимаю?

— Почти так.

— А может, тут романтическая подкладочка? Полюбила моряка и прилетела к нему. Или хотела найти моряка, а уж потом влюбиться? Такие к нам тоже, бывает, приезжают…

«Хитрый!» — подумала Искра и произнесла вслух:

— Нет у меня тут ни знакомых, ни моряков, ни старпомов. Приехала, и все. Вы первый, про кого я слышала от тети и с кем только что познакомилась. Больше нет никого и знать никого пока не хочу. Вас это устраивает?

— Вполне, но моя работа по кадрам требует знать много больше. Я привык уже к этому, и потому не удивляйтесь моим вопросам.

— Скажите, вы плавали на боевых кораблях? — вдруг выпалила Искра и сама испугалась своей решительности.

— Это что, взаимопроверка? Зуб за зуб?

— Вы обо мне хотите все знать, а я о вас хотя бы кое-что… Идет? — тихо засмеялась девушка.

Марчук, глухо покашливая, неуверенно кивнул головой:

— Знайте, девушка, что штабные документы флота, особенно его отдела кадров, всегда хранятся на суше, а не в море. Нечего рисковать и пускать их на воду. Это опасно. А я всегда служил при этих документах и головой отвечал за них. При чем же здесь море и боевые корабли? Там, на море, работа оперативная, а у меня штабная, кадровая… Ясно?

— Абсолютно!

— Значит, будем пить чай, дорогая моя землячка?

— Нет, спасибо, — решительно отказалась Искра, взглянув на подоконник. Там, возле палитры, стоял стакан недопитого чая, а в нем полным-полно окурков. Видно, курил, рисуя, и гасил папиросы прямо в стакане.

— Тогда яичницу, а чай потом. Или, может, кофейку?

— Нет. Я уже ужинала.

— Жаль, очень жаль, — вздохнул Марчук. — Вы немного опоздали, Искра. Надо было приезжать раньше. Намного раньше, уважаемая девушка, когда я еще тут был, как говорят, царь и бог.

— А теперь?

— Теперь доживаю последние дни.

— Что с вами? Больны? — преисполнилась сочувствия Искра.

— Нет. Я здоров как бык. Болезни для моряков — явление нетипичное. Вся беда в том, что отдел кадров на комбинате доживает, вероятно, свой век. И моя профессия — проверять людей — гибнет на глазах.

— Ой! Как же теперь будет? Анархия? — встревожилась Искра.

— Не знаю. Ничего не знаю. Сорок лет сидел в кадрах, поседел там, а теперь мне говорят, что все это устарело, что я теперь не имею ни малейшего права. Я не могу ни принять на работу человека, ни освободить его…

— Почему? Разве у вас какое-то другое государство?

— Да нет, страна одна, а только порядки устанавливают новые.

— Кто?

— Вот такие, как вы, ткачи. Теперь они на работу сами принимают, сами и освобождают. А отдел кадров только штампует их решения и оформляет документы. Я никаких прав уже не имею. Все делают они сами.

— Так это же здорово! Честное слово, здорово! — вскочила Искра и закружилась на одной ноге. — Ткач ткача сразу поймет и разгадает, чем тот дышит. А через отдел кадров часто покупали кота в мешке.

— Кота? — холодно удивился Марчук. — А если, простите, за котом за этим черный след тянется? Кто за это отвечает? Кто об этом должен узнать, если не отдел кадров? Ведь сам он, тот, кто нанимается, по доброй воле ничего плохого о себе не расскажет, всегда утаит.

— Но не нужно же так плохо думать о всех людях. Не все же они аферисты и воры, — горячо возразила Искра.

— Не знаю, но не успели открыть наш город для таких вот всех, как милиция поймала тут же двух рецидивистов. Один обокрал детский сад. Второй забрался в квартиру рабочего. На кой, как говорят, нам такая самодеятельность? А что будет завтра в нашем Новограде? Я не ручаюсь. Сюда уже и так несет всякого добра.

— Выходит, и меня принесло?

— Нет. Теперь вы моя знакомая, и я обязан заботиться о вас. Скажите мне откровенно, у вас есть точный адрес вашего дружка-моряка?

— Какого моряка? Вы что-то не поняли, — возмутилась Искра. — Никакого моряка у меня нет и не было. Я приехала работать. На подмогу вашим ткачихам.

— Вы все так говорите, пока не найдете себе моряков. Я сорок лет сижу в кадрах и это дело превосходно знаю.

— Может, и так, но мою судьбу вы не угадали, — презрительно глядя на Марчука, развела руками Искра. — Мой суженый служит в зенитной артиллерии в Карпатах, я его жду. Теперь уж недолго. Полтора года. Вот я и проживу их у вас, возле моря. Мне врач посоветовал сменить климат. И за эти полтора года и здоровье свое тут подремонтирую. Не верите?

— Не знаю. Время покажет.

— А может, вам что-нибудь тетка написала обо мне?

Он промолчал, взглянув на ее круглые, под капроновыми чулками колени. Искра заметила этот взгляд, спрятала ноги под стол, покрытый скатертью со свисающими до пола концами.

Марчук подошел к окну, закурил.

— Вы где остановились? Если нигде, то оставайтесь у меня, а я пойду к товарищу. Тоже холостяк. Тут недалеко. А завтра приходите в отдел кадров. Официально. Я попрошу, чтобы одна из бригад приняла вас к себе. Они еще иногда слушают меня. Примут, если вы нос не очень задирать будете.

— Не беспокойтесь. Я остановилась на вокзале. Вас не буду стеснять, а то еще, сохрани бог, падет тень на вашу чистую анкету холостяка. Зачем вам это, если вы так давно работаете в отделе кадров? А тете напишите, пожалуйста, что, мол, так и так: племянница была, письмо вручила, за гостеприимство благодарна, а что касается работы, так она с ткачами сама найдет общий язык. Ткач ткача не рубанет сплеча. А особенно теперь, когда отдел кадров уже не стоит поперек дороги…