Две тайны советской фантастики - [4]

Справедливости ради заметим, что сам автор исследования не абсолютизирует представленные выше доказательства. Аркадий Данилов честно признается, что, не будучи криминалистом и тем более на место предполагаемой "подмены" не выезжая, он не может со всей уверенностью полагать эту часть версии до конца обоснованной. Тем более, что антропологическая экспертиза, сделанная на основании сличения фотопортретов И.Ефремова 1932 года и 1963-го (обе приведены в книге Евг. Брандиса и В.Дмитриевского "Через горы времени") ни положительных, ни отрицательных результатов не дала: качество фотоматериала оказалось неудовлетворительным. Именно поэтому, считает автор, не исключен вариант подмены, упомянутый Ю.Медведевым, — в период экспедиции 1946–1949 годов в пустыню Гоби. В пользу последней версии говорит и текстологический анализ рассказов "Встреча над Тускаророй", "Катти Сарк", "Телевизор капитана Ганешина" и других (1944 год), с одной стороны, — и повести "Звездные корабли" ("Знание-сила", 1947 год), с другой стороны: тема палеоконтакта, до 1947-года отсутствующая вовсе, в "Звездных кораблях", напротив, превалирует. По мнению А.Данилова, серьезный палеонтолог — каким, без сомнения, был настоящий И.А.Ефремов, — не мог бы, даже в художественных произведениях "открыть" тему, ставшую в дальнейшем благодатной почвой для спекуляций (смотри работы Дёникена, Шапиро и других).

Впрочем, куда больший интерес вызывает следующий раздел доклада, в котором автор, больше не ударяясь в пинкертоновщину, ставит, наконец, главный вопрос: а для чего вообще английской разведке нужен был свой человек в роли Ефремова-палеонтолога? Стратегические интересы Соединенного королевства в Юго-Восточной Азии чисто территориально весьма слабо соприкасались с ареалом Прибайкалья и лишь по касательной — с гобийской частью Центральной Азии. Автор высказывает несколько предположений разной степени остроумия (вроде того, например, что "Интелледженс Сервис" рассчитывала после обнаружения Ефремовым кимберлитовых трубок в Якутии, что тот будет немедленно послан в одну из африканских экспедиций, или что-де Великобритания всерьез планировала со временем превратить Внутреннюю Монголию в некое подобие Гонконга…)

Однако, в конце концов, автор приходит к любопытному умозаключению: геолог Ефремов английской разведке был совершенно не нужен. Нужен был Ефремов-писатель, обладающий необходимым геологическим и палеонтологическим опытом. К середине пятидесятых годов окончательно стало ясно, что именно в роли писателя-фантаста резидент может быть незаменим: фантазия позволяет литератору разворачивать действие произведений в любом необходимом регионе, а по характеру цензурных поправок и сокращений легко можно было судить о военно-стратегических намерениях советского руководства в том или ином регионе. Смелость Ефремова, берущегося за самые опасные (в географическом отношении) темы, в этом случае становилась провоцирующей. Автор полагает, что одни только цензурные замечания по рассказу "Афанеор, дочь Ахархеллена" дали "Интелледженс Сервис" гораздо больше информации о районе Западной Сахары, чем любые сведения из французских источников. Ну, а в отношении романа "Лезвие бритвы", например, исследователь пишет, что хаотичность и географическая разбросанность сюжета была строго рассчитанной: все цензурные сокращения, сделанные в главах об Индии, оказались для англичан поистине бесценными. И, напротив, фраза о рудниках на границе с Афганистаном и Ираном, расположенная в тексте второй главы третьей части, была цензурой проигнорирована — из чего "Интелледженс Сервис" также сделала полезные для себя выводы.

Далее в докладе следует любопытный, хотя и чрезмерно затянутый анализ текста "Лезвия бритвы" в различных изданиях — от первого, в журнале "Нева", до самого массового, "макулатурного" (М., "Правда! 1986); по мнению автора исследования, разночтения во всех этих изданиях также оказывали неоценимую помощь английским экспертам: имея исходный текст, они могли наблюдать все временные его трансформации.

Отдельно А.Данилов останавливается на романе "Туманность Андромеды", который явно не вписывался в предложенную схему — ибо стратегических интересов в космосе у Великобритании не было. Роман более чем следует был оторван от реальности (потому-то, кстати, и производил сильное впечатление), однако и этот факт находит в докладе довольно забавное объяснение. Автор неожиданно напоминает сюжет известного рассказа Виктора Пелевина "День бульдозериста", намекая, что его сюжет имел вполне реальную основу. Анализируя биографию (официальную биографию, конечно) Ивана Ефремова, автор указывает на тяжелую болезнь Ефремова, пришедшуюся на конец

1955-го года. По мнению А.Данилова, заболевание это могло сопровождаться частичным и временным выпадением памяти, в ходе которого, по всей видимости, И.А.Ефремов помнил лишь свою "легенду" и осознавал императив сделаться писателем-фантастом. Во всяком случае, словесный ряд "Туманности…", стройный, скупой и холодноватый, в произведениях последующего периода в таком точно виде больше не был реализован; автор объясняет это восстановлением памяти примерно к началу 1958 года. Заметим попутно, что сам Аркадий Данилов не смог внятно объяснить факт знакомства Виктора Пелевина с неизвестными подробностями жизни И.Ефремова. (При желании подобную осведомленность можно было бы объяснить гораздо проще — к примеру, сотрудничеством В.Пелевина с "Интелледженс Сервис"; но автор, вероятно опасаясь обвинений в клевете, почел нужным эту версию проигнорировать.)