Две столицы - [35]
Потёмкин взял из вазы орех, положил на перламутровую, с инкрустациями крышку драгоценного стола и с размаху ударил молотком по скорлупе. Сегюр с изумлением следил за князем.
— Так, — сказал Потёмкин, прожёвывая орех, — видать, на сие у них есть повеление свыше…
— Не думаю, мой дорогой князь, вероятнее всего, это интрига моего и вашего врага…
— Кого же это? — с тем же равнодушием спросил Потёмкин, принимаясь за следующий орех.
— Разумеется, графа Воронцова. Всем известно, что Воронцовы придерживаются английской ориентации. Отсюда стремление осложнить наши дружеские отношения…
Потёмкин задумался.
— Хорошо, я поговорю с матушкой…
Вечером Потёмкин рассказал императрице о посещении Сегюра и его жалобах.
Но Екатерина отнеслась к этому сообщению довольно холодно.
— Видишь ли, друг мой, сборы Петербургской таможни весьма изрядный доход казне приносят. И если я сегодня сделаю уступку французскому послу, завтра ко мне приедет аглицкий с той же просьбой. Впрочем, я поговорю с графом Александром Андреевичем…
Во время очередного доклада императрица спросила у Безбородко:
— Вы давно видели французского посла?
— Он был у меня вчера, ваше величество…
— И просил освободить грузы эскадры от досмотра?
— Просил, ваше величество…
— Что же вы ему ответили?
— Я ответил, что каждая цивилизованная страна издаёт свои законы и сии законы треба выполнять… Отменять же законы может только тот, кто их издаёт…
Екатерина взяла табакерку, понюхала.
— А не кажется ли вам, Александр Андреевич, что за всей этой настойчивостью, которую они проявляют, чтобы не заплатить обычные пошлины за несколько десятков ящиков груза, кроется что-то другое…
— Сие угадать нетрудно. Речь идёт не только о том, чтобы вынести товары с судов, но и чтобы беспошлинно погрузить на оные товары некоторых французских негоциантов, имея в виду ближайшее заключение договора о торговле с Французским королевством. Французский посол хочет создать повод, дабы и впредь военные суда ихние могли возить товары беспошлинно. От сего может последовать для казны великий ущерб.
— Что же вы предлагаете?
— Передать всё дело графу Александру Романовичу по принадлежности…
Когда доклад Безбородко закончился, Екатерина взяла листок почтовой бумаги и написала Потёмкину:
«Из сих непрестанных хлопот французский двор может увидеть, что неудобно товар возить на военных судах, таможенные законы суть сделаны, и оных отменять по прихотям, конечно, не буду. Если граф Сегюр подаст жалобы, то рассмотреть велю. Я думаю, что они придирки ищут».
Белая ночь безлунным сиянием покрыла город. В огромном двухсветном кабинете, наполненном тишиной и прозрачным сумраком, шесть свечей под зелёным колпаком освещали блестящую поверхность полированного стола, седую голову Воронцова и его руки в кольцах, перебиравшие листы лежавшего перед ним дела.
Александр Романович откинулся на спинку кресла и задумался. Из рапортов Кронштадтской таможни, которые он только что прочитал, ясно было, что маркиз де ля Галисоньер затеял конфликт с таможней не сам, а по наущению французского посла графа де Сегюра, который несколько раз посещал адмирала на его корабле. Видимо, Сегюр решил с помощью Потёмкина и французской партии при дворе добиться для своих военных судов права свободного провоза товаров и в дальнейшем включить такой пункт в торговый договор. Торговля с Францией была весьма оживлённой, множество судов занималось перевозкой грузов. Конечно, и казна и судовладельцы потерпели бы от сего большие убытки. Авторитет самой Коммерц-коллегии был бы подорван, поелику всем негоциантам известно, что она требует строгого соблюдения таможенных правил. Если же пойти на конфликт — запретить погрузку и выгрузку и выход матросов в город без досмотра, Сегюр это использует и раздует кампанию против него, Воронцова, обвиняя его в пристрастии и стремлении ухудшить отношения с Францией.
Воронцов встал, прошёлся мимо длинного ряда книжных шкафов, тянувшихся вдоль стен от пола до потолка, и остановился перед полкой с сочинениями Руссо.
Александр Романович вынул одну из книг, раскрыл и прочёл:
«Исполнительная государственная власть должна быть слепым орудием закона».
«Да, верно! — сказал он себе. — Надо следовать закону, не делая никаких уступок и не обращая ни на кого внимания».
Сзади кто-то кашлянул. Александр Романович нахмурился, обернулся и увидел камердинера, который стоял в дверях.
— Что тебе?..
— Ваше сиятельство, господин Александр Николаевич Радищев явились по вашему приказанию…
У Воронцова просветлело лицо. Он шагнул навстречу гостю, усадил его в кресло перед столом.
— Извините, что побеспокоил вас так поздно. Вы, конечно, знаете о недоразумениях, которые возникли у Кронштадтской таможни с эскадрой маркиза де ля Галисоньера?
— Да, мне известны подробности сего дела…
— Вся суть в том заключается, чтобы, проявляя твёрдость и требуя выполнения законных установлений, не дать французам повода обвинить нас в мелких придирках. Сегюр втянул в это дело светлейшего, и тот, конечно, сообщил обо всём императрице. Поезжайте в Кронштадт. Поступайте так, как найдёте нужным. Однако я весьма надеюсь, что в сиих сложных обстоятельствах вы проявите твёрдость, соединённую с осмотрительностью…
Автор книги советский писатель Николай Равич рассказывает о событиях, свидетелем которых он являлся в период гражданской войны, о подпольной работе в Белоруссии, оккупированной буржуазно-помещичьей Польшей, о своей службе в штабе Юго-Западного фронта, а также в Афганистане и Турции в годы национально-освободительного движения в этих странах, когда по роду деятельности ему приходилось встречаться со многими выдающимися людьми.Яркие литературные портреты военных и политических деятелей периода между первой и второй мировыми войнами, живое описание событий того времени и своеобразных условий, в которых развивалось национально-освободительное движение на Востоке, — все это делает книгу интересной для широкого круга советских читателей.
В книгу вошли две исторические повести о великом русском ученом М. В. Ломоносове.В повести «Крестьянский сын Михайло Ломоносов» С. А. Андреева-Кривича рассказывается о юношеских годах Ломоносова, о его стремлении к познанию и образованию. Автор собрал все известные документальные материалы об этой поре жизни Михайлы Ломоносова и на их основании построил свою интересную повесть.«Повесть о великом поморе» Н. А. Равича посвящена деятельности Ломоносова в Петербургской академии наук, его борьбе за русскую науку, за открытие первого университета в России.
Лорд Пальмур, аристократ-востоковед и по совместительству агент британской разведки, становится первым европейцем, проникшим в таинственный Кафиристан — горную страну, созданную потомками древних бактриан. В небольшом и не переиздававшемся с 1928 г. романе советского писателя и дипломата Н. Равича экзотика, эротика и фантастический вымысел сочетаются с «Большой игрой» в Центральной Азии и описаниями войны в Бухаре.
В детстве она была Софьей Олелькович, княжной Слуцкой и Копыльской, в замужестве — княгиней Радзивилл, теперь же она прославлена как святая праведная София, княгиня Слуцкая — одна из пятнадцати белорусских святых. Посвящена эта увлекательная историческая повесть всего лишь одному эпизоду из ее жизни — эпизоду небывалого в истории «сватовства», которым не только решалась судьба юной княжны, но и судьбы православия на белорусских землях. В центре повествования — невыдуманная история из жизни княжны Софии Слуцкой, когда она, подобно троянской Елене, едва не стала причиной гражданской войны, невольно поссорив два старейших магнатских рода Радзивиллов и Ходкевичей.(Из предисловия переводчика).
Роман «Серапионовы братья» знаменитого немецкого писателя-романтика Э.Т.А. Гофмана (1776–1822) — цикл повествований, объединенный обрамляющей историей молодых литераторов — Серапионовых братьев. Невероятные события, вампиры, некроманты, загадочные красавицы оживают на страницах книги, которая вот уже более 70-и лет полностью не издавалась в русском переводе.У мейстера Мартина из цеха нюрнбергских бочаров выросла красавица дочь. Мастер решил, что она не будет ни женой рыцаря, ни дворянина, ни даже ремесленника из другого цеха — только искусный бочар, владеющий самым благородным ремеслом, достоин ее руки.
Мрачный замок Лувар расположен на севере далекого острова Систель. Конвой привозит в крепость приговоренного к казни молодого дворянина. За зверское убийство отца он должен принять долгую мучительную смерть: носить Зеленый браслет. Страшное "украшение", пропитанное ядом и приводящее к потере рассудка. Но таинственный узник молча сносит все пытки и унижения - и у хозяина замка возникают сомнения в его виновности. Может ли Добро оставаться Добром, когда оно карает Зло таким иезуитским способом? Сочетание историзма, мастерски выписанной сюжетной интриги и глубоких философских вопросов - таков роман Мирей Марк, написанный писательницей в возрасте 17 лет.
О одном из самых известных деятелей Белого движения, легендарном «степном волке», генерал-лейтенанте А. Г. Шкуро (1886–1947) рассказывает новый роман современного писателя В. Рынкевича.
«На правом берегу Великой, выше замка Опочки, толпа охотников расположилась на отдых. Вечереющий день раскидывал шатром тени дубравы, и поляна благоухала недавно скошенным сеном, хотя это было уже в начале августа, – смутное положение дел нарушало тогда порядок всех работ сельских. Стреноженные кони, помахивая гривами и хвостами от удовольствия, паслись благоприобретенным сенцем, – но они были под седлами, и, кажется, не столько для предосторожности от запалу, как из боязни нападения со стороны Литвы…».