Две операции майора Климова - [20]

...Два человека неторопливо прогуливаются по аллеям цветника, разбитого возле здания аэровокзала. Беседуют.

— По всем данным, Коля, мы начинаем наступать «Оборотню» и его сообщнику на самые пятки, — говорит Климов. — Поэтому прошу тебя прежде всего оформить и доложить прокурору все материалы на Рачинского, включая и те, что ты везешь из Кизыл-Дага. Нам надо иметь санкцию на его арест.

— А материалы на Колчина?

— Арест Колчина санкционирован уже давно. Вот только добраться до него трудненько. Ну, да сколько веревочке ни виться...

Не очень разборчивые, зато громкие звуки из динамиков прервали разговор — диктор объявил посадку на самолет, отлетающий в Верхнереченск. Почти тотчас же у выхода на летное поле замаячила знакомая фигура — нетерпеливый Саша Колосков с двумя (своим и климовским) небольшими чемоданами в руках, как всегда, опережал всех.

— Ну, всяческих тебе успехов, — Климов крепко сжал руку Николая. — Не забывай важную информацию пересылать нам немедленно, а об общем положении дела — раз в сутки.

— Успехов надо желать вам, Алексей Петрович: у вас будет погорячее.

...Через сорок минут, удобно расположившись в кресле комфортабельного «ИЛа», Климов ворчливо говорил Колоскову:

— Сашенька, не егозись, пожалуйста. Учись ждать терпеливо. Если не читается — думай, что бы ты делал сейчас на месте Гребенщикова. Для практики. Потом сопоставишь свои мысли с его делами. У нашего Евгения заботы сейчас, ох, великие...

Гребенщикова Верхнереченск действительно сразу встретил великими заботами. Едва капитан представился начальнику Верхнереченского отдела КГБ подполковнику Лазареву, как тот, протянув ему подготовленный для зашифровки текст телеграммы, сказал:

— Вот, только что собирался отправить в Долинск. Но вижу, вы и сами что-то нащупали?

Это была та самая телеграмма, в которой сообщалось, что Рачинского двадцать седьмого июля видели в Верхнереченске. Евгений доложил Лазареву, какие именно оперативные данные привели его в этот город и попросил разрешения детально ознакомиться с добытыми отделом материалами, а затем сразу же включиться в розыскную работу.

2

...Получив для исполнения ориентировку Долинского управления о розыске государственных преступников, сотрудник Верхнереченского отдела КГБ лейтенант Волков среди многих других мер наметил привлечь к участию в поисках Владимира Савицкого, молодого инженера, хорошо знавшего Рачинского по совместной работе в прошлом на оборонном заводе. Савицкий горячо взялся за выполнение этого поручения. За неделю он побеседовал со многими десятками людей, как бы между прочим, к слову или случайно, вспоминая в разговоре бывшего сослуживца, однако безрезультатно. О Владиславе Рачинском после его отъезда из Верхнереченска никто ничего не слышал...

Вечером двадцать восьмого июля Волкова поднял от телевизора настойчивый звонок. Не найдя лейтенанта в отделе, Савицкий узнал его адрес и явился домой. Он был радостно возбужден и подталкивал вперед смущенного и, очевидно, не очень-то понимающего в чем дело паренька — комсорга триста десятого цеха Вадима Филимонова.

— Вот! — торжествующе изрек Савицкий еще в коридоре. — Вчера он видел Славку Рачинского в магазине «Охотник-рыболов». Говори, Вадька!

— Да что говорить-то? — огрызнулся Филимонов. — Что он за цаца? Ну видел, а что из этого?

— Что из этого? Он еще спрашивает! Рассказывай все подробно, это же государственное дело, — закипятился Савицкий.

— Вот что, ребята, — лейтенант Волков, полуобняв гостей за плечи, провел их в комнату. — Садитесь и пока там чай закипает, давайте поговорим спокойно. Дело, товарищ Филимонов, действительно важное, Рачинский нас очень интересует, и прошу тебя рассказать об этой встрече со всеми подробностями.

Волков вооружился авторучкой и приготовился слушать. Савицкий в наполеоновской позе застыл у окна.

— Вчера у меня был отгул, — начал свой рассказ Вадик Филимонов. — Где-то часов в двенадцать дня двигался я к дому от приятеля и решил по пути заглянуть в охотничий магазин, поспрашивать, как дело с дробью обстоит. Сезон, сами понимаете, вот-вот, можно сказать — на носу, пора заботиться о припасах. Захожу. Смотрю: Славка стоит с каким-то пожилым дядькой. Тот сапоги резиновые в рюкзак упаковывает, а Славка спиннинги связывает. Я, конечно, подошел, поздоровался чин чином, спрашиваю Славку: какими судьбами в наши края опять попал? В отпуск, отвечает. Собрался, мол, рыбку половить, вот и закупаю снаряжение. Где же ты, спрашиваю, живешь, почему к нам в общежитие не заходишь? Да так, говорит, у знакомых остановился. А зайти к вам просто не успел, на днях обязательно наведаюсь. Тогда уж и посидим, побалдеем. Ну, на этом мы и расстались. Я ведь с ним никогда не дружил. Так, для приличия, поговорил и дальше пошел.

— А что за дядька с ним был? — спросил Волков.

— А кто его знает. Я его раньше не видал, личность совсем не знакомая.

— Ну, выглядит-то как?

— На вид лет под пятьдесят, волосы такие, не знаю как назвать, не темные и не очень светлые, горбоносый. Бородку носит.

— А одет во что?

Филимонов задумался, потер пальцем лоб.

— Рубаха такая, в клеточку. Естественно, штаны, но какие — не помню. Хоть убей — не помню.