Две ночи в Лондоне - [6]

– У нас есть ореховые, апельсиновые и сырные булочки. – Элли намеренно произносила вслух то, что писала мелом на доске для меню, надеясь таким образом заставить миссис Трелони оторваться от сообщений и заняться делом. – Ванильные капкейки, большой кекс с морковью и апельсином.

– Не слишком ли рано для сладкого? Непривычный акцент заставил ее вздрогнуть.

– Хотя, пожалуй, я возьму булочку с орехами и кофе.

Элли растянула губы в улыбке и повернулась. Она ни за что не позволит ему торжествовать, дав понять, как он ее расстроил.

– У нас самообслуживание, оплата в кассе. Однако это не для вас, а для покупателей, так что выпейте кофе в другом месте.

– Послушайте, – Макс покосился на миссис Трелони, – мы можем поговорить наедине?

От волнения пульс Элли учащался с каждой секундой. Она ни за что не останется один на один с этим человеком. Сейчас он улыбается, но ее не проведешь.

– Боюсь, нет. Вам, должно быть, привычно оскорблять меня на глазах у моей помощницы, уверена, она ждет не дождется второго раунда.

– Что ж, пусть так.

– Правда? – Она не ожидала, что он так быстро капитулирует. Неожиданное очко в ее пользу. – Говорите, что вы еще хотели добавить.

– Я был немного не в себе.

Элли скрестила руки на груди и приподняла брови. Если Макс Лавдей надеется быстро решить с ней все вопросы, он ошибается.

– Вот как?

– Это меня не извиняет, разумеется, но у нас в семье в данный момент некоторые проблемы, потому я так взвинчен.

– Скажите, мистер Лавдай, – она сознательно использовала такое обращение, – что, на ваш взгляд, хуже – соблазнить ради денег пожилого мужчину или вытянуть их из престарелой леди? И в чем вы меня обвиняете?

Будто она не знает. Если надула несчастную старушку, в этом и его вина, в конце концов, они оба объявлены доверенными лицами.

– Я думаю, бесчестно и то и другое. – Он задержал тяжелый взгляд на Элли, отчего ей стало не по себе. Значит, вернулся не потому, что раскаялся. Похоже, до сих пор уверен, что виновата она.

– Я тоже так думаю. – Удивление в его глазах добавило ей уверенности. – И считаю, что выдвигать незаслуженные обвинения, равно как и являться сюда с выражением напускного раскаяния на лице только ради того, чтобы заполучить ключи, тоже не очень порядочно. Что скажете, мистер Лавдей?

– Я готов заплатить за кофе.

Слишком ничтожные уступки, но и это много для человека, способного на подобные заявления, не говоря уже о его манерах.

Макс с трудом стоял на ногах, мечтая лечь, даже пол казался ему в этом смысле все более привлекательным местом. Он прилетел из Сиднея и почти сразу отправился в Бостон, потом в Хартфорд, а оттуда в Англию. И все это за несколько дней. Перед глазами стояла серая пелена, и несколько часов сна в салоне первого класса не смогли ее рассеять.

– Вы должны признать, что последняя воля моей тети кажется странной. Оставить все деньги совершенно незнакомому человеку!

В карих глазах появилось то, что Макс счел презрением. Подобное выражение ему никогда не приходилось видеть, он неожиданно для себя обиделся.

– Да, ваша тетя не раз сокрушалась, что не слишком хорошо знает своего внучатого племянника. Полагаю, таким образом она решила наладить с вами контакт.

Черт возьми, он имел в виду вовсе не себя и готов спорить на ночь спокойного сна, что она прекрасно это поняла.

– Она вольна распоряжаться своими деньгами как пожелает. Я не рассчитывал ни на пенни, мне не нужны ее деньги. Она могла бы потратить их на благотворительные цели. Но это? Настоящее сумасшествие. Оставить их вам на проведение фестиваля. Если бы меня предварительно спросили, ни за что не согласился бы в этом участвовать.

Макс отказывался понимать. О чем только думала тетушка? Он ничего не знает об этой девушке, ему нет до нее никакого дела.

– Она не оставляла деньги ни мне, ни вам, ни нам обоим. – Элли начала раздражаться. Может, ей не впервые приходится вести похожий разговор? – Я не имею права потратить и пенни без вашего одобрения, и, наоборот, мы оба должны отчитываться во всех тратах. Здесь нет ни мошенничества, ни вымогательства, мистер Лавдей. Нет ничего, кроме немного причудливой просьбы пожилой женщины. Вы разве не читали завещание?

– Я прочел достаточно, чтобы понять, что этот магазин вам оставила она.

Но без принуждения. Элли Скотт была не только доверенным лицом, но и бенефициаром, унаследовав и магазин, и квартиру над ним, в которой в настоящий момент проживала.

– Да. – Взгляд ее потух, словно солнце на некоторое время скрылось за облаками. – Она всегда была добра ко мне. Видите ли, она моя крестная и лучшая подруга моей бабушки. Вы разве не знали? Я всегда была ей благодарна. За все.

– Крестной?

Черт! Как он мог заниматься этим делом, не разобравшись во всем толком? Это так на него не похоже. Он позволил небрежность, допустил ошибку.

– Именно. Но важнее то, что она ваша двою родная бабушка, поэтому пожелала, чтобы часть ее имущества принадлежала вам. И оставила вам дом. В этом доме родился ее отец, а он был знаменитым капитаном. Вам он приходится, постойте, прапрапрадедушкой.

– Да, но я ничего о нем не знаю, как, впрочем, и об остальной английской родне. Вы сказали – капитан? Ходил по морю? – Губы тронула легкая улыбка. Он в Корнуолле уже больше часа, а все еще открывает для себя новые факты из истории семьи. – Мой дедушка часто брал меня в море, у него был дом в Кейп-Коде. Он говорил, что спит лучше, когда слышит шум волн. Значит, это у нас в крови.