Две невесты Петра II - [54]

Скоро Маша увидела, как из людской избы вышли двое и чуть не бегом направились к дому, где она ожидала их на крыльце.

Катерина, тоже в вязаных носках, надетых поверх сапожек, шла быстро, не отставая от Никиты.

   — Вот, барышня, доставил её вам, — улыбнулся Никита. — Едва от миски со щами оторвал, — добавил он, смеясь.

   — Не болтай, — замахала на него руками Катерина. — Вечно что-нибудь несусветное придумает, — беззлобно сказала она.

   — Спасибо тебе, Никитушка, — повернувшись к нему, улыбнулась Маша, — теперь ступай. — Помолчав, добавила: — Только далеко не уходи, ты нам понадобишься.

   — Я? — удивился Никита, глядя то на Машу, то на Катерину.

   — Ну чего глаза-то вылупил? Сказано, понадобишься, — смеясь, повторила Катерина.

   — Как кликните, так я буду тут как тут, — заверил девушек Никита, спускаясь с крыльца.

   — Послушай, Катюша, — быстрым шёпотом проговорила Маша, подходя совсем близко к ней, — помоги ты мне, очень тебя прошу.

Катерина, ничего не понимая, смотрела на обеспокоенное лицо Маши.

   — Да в чём, барышня, я могу вам подсобить? Чего надо-то? Может, спрятать что?

   — Нет-нет, — перебила её Маша, — прятать ничего не надо, да и Бог с ним, со всем, тут другое дело...

   — Другое? Какое же?

   — Хочу, Катюша, чтобы ты мне помогла в Москву уехать.

   — Как уехать? Совсем? Неужто вы, барышня милая, одна бежать из дому надумали?

   — Нет-нет, что ты! Господь с тобой!

   — Тогда не пойму, в Москву-то зачем?

   — Затем, что хочу пред государем на колени пасть и о милости батюшке просить.

   — Пред государем? — повторила Катерина. — Это как же вы мыслите сделать?

   — Слыхала, наверно, сейчас весь Петербург в Москву направился, коронация государя скоро.

   — Слыхала, как не слыхать, — кивнула Катерина и добавила: — А ещё говорят, что молодой государь совсем Петербург оставляет, будет в Москве жить.

   — Может, и так, да это неважно. Мне бы лишь его увидеть, чтоб милости для батюшки вымолить.

   — Да как же вы отсюда-то уедете? — медленно проговорила Катерина. — Тут ведь стража кругом.

   — Не волнуйся, я уже обо всём подумала. Ты только скажи, поможешь мне или нет? Тогда кого другого стану просить.

   — Что вы, что вы, Марья Александровна, неужто я вас оставлю! — горячо зашептала Катерина. — Вы только скажите мне, чего делать-то надобно?

   — Спасибо тебе, Катюша, спасибо! Я знала, что ты меня не оставишь, а делать надобно вот что. — И, склонившись совсем близко к Катерине, Маша зашептала ей в самое ухо.

Та внимательно слушала её, изредка утвердительно кивая головой.

Ранним утром, когда на дворе было ещё совсем темно и обильный снег, выпавший ночью, засыпал землю ровным белым полотном, из дверей дома выскользнули две фигуры, с головы до ног укутанные в длинные не то плащи, не то балахоны. Они осторожно спустились с крыльца и, обойдя дом, подошли к заднему крыльцу, у которого стояла лошадка, запряжённая в небольшие санки.

Возле незамысловатого экипажа никого не было видно. Видимо, лошадка стояла здесь уже давно: всё ещё летевший снег покрывал её спину и упряжь тонким слоем.

   — Катюша, — окликнула одна из закутанных фигур другую, — что ж Никиту не видать? Может, случилось что?

   — Не тревожьтесь, Марья Александровна, он человек верный, сказал, будет ждать у заднего крыльца, должен быть где-то здесь.

   — А может, задержал кто? — в страхе проговорила Маша, прижимаясь к спутнице.

   — А вот и вы! — раздался за их спинами приглушённый голос Никиты. — Я уж засумлевался, придёте ли.

   — А как же, как же, — ответили разом обе девушки, — а мы думали, куда ж это ты подевался?

   — А я вот он, — весело сказал Никита, — никогда ещё никого не обманывал.

   — Хорошо, хорошо, — зашептала Маша, — только, ради Бога, тише, а то, неровен час, услышит кто.

Все уселись в санки, и лошадка тронулась. Выпавший ночью густой влажный снег заглушил все звуки, в доме было тихо.

Лошадка, направляемая верной рукой Никиты, повернула направо, где он заранее, ещё с вечера, незаметно расширил дыру в старом плетне настолько, что лошадка и санки проехали через неё без труда.

Опасения путников, что погоня, посланная за ними, может легко найти их по оставленным следам, рассеялись. Не успели они отъехать от дома, как повалил густой липкий снег, начисто заметая все следы.

   — Пускай-ка теперь поищут, — смеясь, сказал Никита, обращаясь к девушкам, сидевшим в задке санок, тесно прижавшись друг к другу.

   — А ты тише! Не больно-то кричи, — остановила его Катерина, — не по следам, так по твоему голосу зычному беспременно нас отыщут.

Никита тут же умолк и говорил лишь тогда, когда к нему обращались, и то как можно тише.

Маша, боясь каких-либо неожиданных встреч, просила Никиту объезжать города, что повстречаются им на пути. Никита, не раз бывавший в Москве, хорошо знал дорогу. За Воронежем, который они миновали стороной, погода изменилась, сильно похолодало, и, как зимой, дул северный встречный ветер, часто шёл колючий мелкий снег. Весна, которая, казалось, уже наступила в Ранненбурге, сюда совсем не спешила.

Останавливаясь на ночлег в заезжей избе, путники внимательно вслушивались в разговоры случайных попутчиков, стараясь узнать, что творится в Москве. Более всего Маша боялась не успеть на торжества коронации, так как полагала, что после них ей трудно будет увидеть государя.