Две недели и дальше. Берегите бороду - [48]

– Ничего себе вещица… – присвистнул Схишш. – Где взял? В прочем, можешь не отвечать. Черные метки просто так на дороге не валяются.

– Черные метки?

– Амулет вроде маяка, способ определять местонахождение. И он еще действует, так что все твои передвижения по городу отлично известны какому-то любителю черной магии.

– Дезактивировать можешь?

– Могу попробовать. Заодно кошек твоих обработаю. Подождешь?

– Подожду, время есть.

– Да, и еще. Такая буква V, заключенная в круг, вызывает у меня определенные ассоциации. Ничего конкретного, только имя. Векна. Кажется, он был великим магом, но очень давно, не помню. Думаю, это стоит проверить. Поройся в старых книгах, прежде чем отправляться куда-то, мой тебе совет. – Схишш скрылся в недрах лавки. – Да, вот еще что, – раздался его голос из темноты. – Если ты будешь и дальше закармливать своего фамильяра, он умрет от ожирения.

* * *

Побродив по Базарной площади, Иефа купила запасной набор струн для лютни, миленькую коробочку со всякой рукодельной мелочью, мягкие замшевые перчатки и решила, что жить не так уж плохо. В скобяной лавке ее ожидали новые ботинки, а в кузнице – оружие, и нужно будет еще купить что-нибудь из мужской одежды, не в платьях же по лесам разгуливать… Иефа шла по уютной тенистой улочке, размышляя о достоинствах и недостатках женских нарядов, как вдруг раздался звонкий цокот копыт по брусчатке, и впереди нарисовался всадник на сером в яблоках жеребце. Лошадь грызла удила и пританцовывала, стремясь сорваться в галоп, но всадник легко усмирял лошадиный пыл, поигрывая поводом и явно красуясь. Иефа усмехнулась про себя и вернулась было к своим мыслям, игнорируя всадника, но тут характерный гортанный окрик заставил ее вздрогнуть:

– Вай, красавица, зачем одна идешь! Лихие люди обидят – давай провожу!

Всадник подъехал ближе. Иефа подняла глаза и затряслась от ненависти: наездник был горбонос, черноволос и чертовски хорош собой, сверкал черными глазами, улыбался хищно и белозубо, горячил коня серебряными шпорами и весь благоухал богатством, молодостью и султанатскими притираниями. Он жадно рассматривал Иефу с ног до головы тем хозяйским бесцеремонным взглядом, каким смотрели на нее солдаты, охранявшие невольничий караван. У полуэльфки зачесались шрамы от султанатской плети, и пересохло в горле.

– Не опускай глаз, милая! – не унимался всадник. – Волосы – золото, глаза – небо перед грозой, губы – лепестки алой розы! Зачем такая грустная? Улыбнись, подари счастье! Давай провожу!

– Сама справлюсь, – глухо проговорила Иефа и пошла дальше, глядя прямо перед собой.

– Вай, строгость не к лицу такой жемчужине! Я помощь предлагаю – зачем отказываешься? Нехорошо! – в голосе черноволосого прозвучала скрытая угроза.

– Я сказала – сама справлюсь! – Иефа сжала кулаки и глянула исподлобья на всадника.

– Прекрати сердиться, девушка. Я богат – у тебя будут самые красивые ожерелья! Перстни, серьги, браслеты! Я одену тебя в самые тонкие шелка, подарю тебе луну с неба, только скажи!

– Проезжай мимо, саиб! – Иефа вскинула голову и посмотрела всаднику прямо в глаза. – Я тебе не по карману.

Черноволосый выдержал взгляд, потемнел лицом, с минуту поколебался и вдруг с резким гиканьем ударил шпорами, послал коня в галоп. Иефа постояла с минуту, зажмурившись, чувствуя, как постепенно уходит липкий гадкий страх, открыла глаза, вздохнула и пошла своей дорогой. День был безнадежно испорчен. Ни тихие солнечные улочки, ни неуклюжие ухаживания Трора, ни новенький изящный меч, который так и просился в ладонь, не могли заглушить чувство стыда за свой страх, за глухой голос, опущенную голову и тряские коленки. "И ведь это не пройдет, – с горечью думала Иефа, вполуха слушая разглагольствования Трора о достоинствах меча. – Ни сегодня, ни завтра, ни через неделю…И никакими травами не лечится это желание втянуть голову в плечи. Беспомощность – вот что самое противное, беспомощность, от которой можно избавиться, только взяв в руки топор, – да и он вряд ли поможет…" Между тем Трор, внимательно наблюдавший за своей гостьей, неодобрительно покачал головой и вынес из оружейной маленький арбалет.

– Вот, – сказал он, отобрав у девушки меч. – Попробуй. Меч у тебя будет только так, для страху, а защищаться как-то надо. Видишь, сучок в заборе? Попробуй попасть…

Из ворот кузницы Иефа выходила, подпоясанная новеньким скрипучим ремнем с ножнами на боку и с арбалетом за спиной.

* * *

К зданию мэрии Стив пришел первым, будучи очень довольным собой. Прямо из "Пятирогой луны", вняв жалобам больного плеча, он отправился к знахарю, который наложил на рану простенькое заклинание. Болеть совсем не перестало, но зарубцевалось и в принципе не мешало жить. А главное – отпала необходимость просить помощи у Иефы – это Стива радовало больше всего.

Стив удобно расположился на ступеньках мэрии, облокотившись на здоровенный мешок с покупками, и довольно прищурился. Смерч, по обыкновению своему обиженный на жизнь, хмуро жевал акацию. Стив посмотрел на него и ухмыльнулся. Да, такого пони не было ни у кого. Скорняк, хоть и долго плевался, заказ выполнил на славу: на Смерча нельзя было смотреть без содрогания. Его лоб, разделяя густую челку на две части, венчал солидный рог из толстой черной кожи, между ушей торчали медные шипы, они же украшали уздечку, и в целом Смерч был похож не на пони, а на смесь единорога и ежа-переростка. Надо думать, что это не прибавляло ему оптимизма. На улицах Бристоля Смерч произвел настоящий фурор – всю дорогу до мэрии их сопровождала стайка улюлюкающих мальчишек, лавочники выглядывали из окон, стремясь узнать, в чем дело, и тут же прятались, творя охранные знаки, на рынке торговки подняли визг, а продавец дорожных сумок снизил цену втрое, лишь бы скорее избавиться от странного покупателя. "Это еще что, – думал Стив, поглаживая бороду, – вот я посмотрю на вас, когда он выпьет зелье!… Хотелось бы видеть того смельчака, который посмеет сказать, что это не Боевой Магический пони!" Безоблачное настроение Стива омрачала только одна мысль: Смерча нельзя было взять в поход. Впрочем, дварф был уверен, что ему недолго придется искать для пони нового владельца. Стиву так и виделась толпа взволнованных рыцарей, остервенело оспаривающих друг у друга право владеть чудесным зверем…