Две недели и дальше. Берегите бороду - [19]

Стив прошагал к стойке и грохнул по ней кулаком. Метр Бену возник из ниоткуда и слегка поклонился, сохраняя совершенно невозмутимое выражение лица.

– Чего желает господин дварф?

– Господин дварф желает баранины в чесночном соусе, комнату и пива. Много пива. – Стив с сомнением посмотрел на трактирщика. – У вас есть большие кружки?

– Для господина дварфа в "Пятирогой луне" найдется все, что угодно господину дварфу. Располагайтесь. Будут еще какие-то пожелания?

Стив еще раз оглядел зал и снова наткнулся взглядом на светловолосую девушку с лютней, тихо наигрывающую что-то в уголке.

– Это кто такая?

– О, это наша юная госпожа, которая во истину стала украшением и гордостью "Пятирогой луны". Бард, как вы успели заметить.

– Человек? – Стив с сомнением присматривался к "украшению и гордости". – Или эльф?

– Разве это так важно? – беспечно махнул рукой мэтр Бену.

– Полукровка, – понимающе кивнул Стив. – Красивая.

– Я разделяю ваше восхищение, но искренне не советую обсуждать с юной госпожой ее происхождение, это может плохо кончиться.

– Почитатели побьют? – нехорошо усмехнулся Стив, погладив рукоять топора.

– Нет, зачем же. Я думаю, наша колючая барышня и сама справится. Располагайтесь, господин дварф. Такое славное утро, к чему его портить? – мэтр Бену пожал плечами и степенно удалился на кухню.

Стив расположился за столом у стены, зевнул, вздохнул и от нечего делать стал разглядывать посетителей. Девушка в углу перебирала струны и, казалось, не замечала ничего вокруг. Служанка принесла кувшин пива и застенчиво сообщила, что жареные бараны с чесноком сами по себе не родятся, поэтому придется маленько обождать. Стив благосклонно кивнул, ущипнул служанку за мягкое место и занялся пивом. Шумно отхлебывая из кувшина и принюхиваясь к соблазнительным мясным запахам, которые стали незаметно просачиваться из кухни, Стив рассеянно шарил глазами по залу. Раз или два он ловил на себе явно недружелюбный взгляд серых глаз. "Колючая барышня", – вспомнил дварф слова трактирщика. Ему стало смешно. Каким, интересно, образом эта светловолосая пичужка сможет за себя постоять- лютней своей будет отмахиваться, что ли?! Принесли баранину.

Настроение безнадежно испортилось. Песня улетучилась, задушенная чесночными ароматами, Иефа продолжала сидеть в зале из чистого упрямства. Дварф, видимо, считал, что беседовал с мэтром тихим голосом и что никто ничего не слышал. Уловив ненавистное "полукровка" и поймав встревоженный взгляд мэтра, Иефа внутренне ощетинилась. Дварф шумно хлебал свое пойло и уплетал баранину, игнорируя столовые приборы. Чесночный соус стекал по его бороде и рукам, что совершенно не мешало ему получать удовольствие от завтрака. Иефа почувствовала, как застарелая ярость против жрущих и хлещущих пиво "чистокровных", считающих своим долгом поинтересоваться, кто у нее эльф – мама или папа, глухо ворочается внутри и поднимает голову. Лютня издала жалобный "треньк". Иефа очнулась и обнаружила, что вцепилась в ни в чем не повинный инструмент мертвой хваткой. Девушка глубоко вздохнула, расслабила пальцы и дала себе слово, что ни один дварф в мире не сможет вывести ее из душевного равновесия. Много чести.

Стив облизал пальцы, смачно рыгнул и крикнул, чтобы принесли еще пива. Девчонка-бард прикидывалась музыкальной мебелью, но Стив был не таким простофилей, чтобы не заметить цепких неприязненных взглядов в свою сторону. Дварф уселся поудобнее, погладил бороду и принялся внимательно разглядывать барда. Росточку невысокого, но для дварфа всяко – верзила, на полголовы выше Стива, а он не из маленьких. Сероглазая, светловолосая, щечки розовенькие, губки пухленькие, только сжаты уж очень сурово, а взгляд злющий. Славненькая малявка, только уж очень худосочная, не то, что дварфские девушки – кровь с молоком, есть за что подержаться. Правда, тут тоже не все потеряно… Стив уперся взглядом в область грудной клетки и сглотнул. Интересно, она тут одна или с покровителем? Как ее до сих пор в султанат не умыкнули – вот что непонятно. Дите ж несмышленое, годочков двадцать пять всего-то на вид. Хотя, с другой стороны, у людей это возраст. А у эльфов – нет. Стив окончательно запутался, сплюнул, оторвался от созерцания прелестей "пичужки", поднял глаза и встретился с ней взглядом. Она смотрела в упор и обдавала таким холодом, что Стив даже удивился. Подумаешь, какая важная птица, уж и посмотреть на нее нельзя. Или, может, ей именно дварфы не нравятся? Служанка принесла новый кувшин пива, и Стив отвлекся, а когда снова посмотрел на девчонку-барда, та занималась исключительно своей лютней. "Может, привиделось? – подумал Стив. – И чего я взъерепенился?" Он пошарил в кошельке, выудил золотую монету и снова глянул на барда. Девчонка, небось, таких денег и в глаза не видала.

– Эй, бард!

Иефа подняла голову. И тоскливо посмотрела на дварфа. Ну вот, начинается.

– Сыграй чего-нибудь! – Стив швырнул монету, она подпрыгнула несколько раз, покатилась и остановилась у самых ног полуэльфки. Девушка посмотрела на Стива, на кругляшек золота и слегка отодвинулась, брезгливо поморщившись, как будто это была не золотая монета, а кусок конского навоза. Мэтр Бену, наблюдавший эту сцену, напрягся, увидев, как побелели скулы Иефы. Обычно это не предвещало ничего хорошего. Впрочем, мэтр Бену достаточно хорошо изучил свою любимую постоялицу, чтобы успокоиться, заприметив, как слегка дрогнули уголки ее губ. Иефа подозвала служанку, спросила письменных принадлежностей и принялась что-то писать с самым невозмутимым видом. Стив, пропустивший все эти подробности, понял только, что его жестоко игнорируют, и пожал плечами. Подумаешь, королева, золота ей не надо. Как говорится, не очень-то и хотелось.