Две Библии – два пути - [17]
О том, что современный квадратный иврит, с его талмудической символикой, это не голос Моисеевой древности, а плод преднамеренного антихристианского творчества новых иудейских мудрецов, свидетельствуют как выше приведенные таблицы истории возникновения алфавитов, так и нижеследующие орфографии монет и «Гезерского календаря».
Как видим, и во время иудейской войны (70 г. и. э.), и во время восстания Бар-Кохбы (132–135 гг. н. э.), как и в глубокой древности (Гезерский календарь X в. до н. э.) евреи в денежно-финансовых операциях, бытовых записях и, стало быть, в священных текстах пользовались не арамейско-еврейским квадратным ивритом, а его «отцом» — палеоивритом. Это свидетельствует о мнимой древности современного ивритского алфавита и его каббалистической символике.
Но если все-таки считать, что первая азбука — это дар Бога человечеству на горе Синай (а не чье-то гениальное изобретение, как считают лингвисты), то безусловно истинный древний иврит — это азбука Богообщения, и потому она не могла быть лишена определенного духовного символизма. А потому мы и дерзаем предположить, что первая буква древнего иврита своим написанием отражала не неизреченность имени Божия, а начало Богообщения — Ветхий Завет.
И пожроша жертву спасения Господу Богу тельцы… Взем же Моисей кровь, окропи люди и рече: се Кровь Завета, егоже завеща Господь к вам о всех словесех сих (Исх. 24:5, 8).
своим наименованием и истинно древней созвучной ему символикой отражала грядущий — последний — Новый Завет в Крови Мессии Иисуса Христа.
На Тайной Вечере Он прием чашу и хвалу воздав, даде им глаголя: пийте от нея вcu, сия бо есть Кровь Моя, Новаго Завета, яже за многия изливаемая во оставление грехов (Мф. 26:27–28). Как видим, первая буква своим именем и написанием указует на Ветхий Завет, а последняя — на Завет Новый, отвергнутый ветхим Израилем. Таким образом, на рубеже I–II веков еврейский народ, по вине своих учителей-талмудистов, окончательно отступил от истинной древней символики и перешел на «усовершенствованную» арамейскую внехрамовую и антихристианскую, которую вожди Израиля выдают за «глас Моисея».
Один из новых иудейских мудрецов Рамбам (1135–1204 гг.) сформулировал 13 тезисов иудаизма, которые читаются всеми ревностными иудеями каждый день как непреложное, обязательное правило. Восьмой тезис этого иудейского символа веры звучит так: «Я верую безраздельной верой в то, что вся Тора, находящаяся в наших руках теперь, есть та самая Тора, которая была дана на Синае Моше-рабейну» (Практика иудаизма в свете устной Торы, раввин Исраэль-Меир Лау. Изд. «Модан», стр. 458).
Но современная Тора, как мы видели, не только отличается от Моисеевой по своей хронологии и пророчествам, касающимся Христа, а и просто совсем совершенно не та, она написана даже совершенно иными по орфографии и символике буквами. Поэтому правильней, в свете исторических, археологических и лингвистических научных открытий, было бы сформулировать восьмой тезис не так, как написал его Рамбам, а следующим образом: «Я верую безраздельной верой в то, что вся Тора, находящаяся с начала нашей эры в руках иудейского народа, есть совершенно иная по сути и форме Тора, чем та, которая была дана на Синае Моисею». А потому руководствоваться ею — значит отрекаться от Бога Истинного.
Цель войны: отрицание Мессии Христа
Теперь, зная, кто, где и когда занимался порчей текстов Библии, перейдем к рассмотрению тех мест (минуя уже рассмотренную нами хронологию), в которых отражено отрицание Христа как Мессии.
Масоретский текст:
И вражду положу между тобою и женою, и между потомством твоим и потомством ее; оно будет поражать тебя в голову, а ты будешь жалить его в пяту.
Септуагинта:
И вражду положу между тобою и между Женою, и между семенем твоим и между семенем Тоя: Той твою блюсти будет главу, и ты блюсти будеши Его пяту.
Необычайность дела, которое совершит семя Жены, дает видеть в этом семени нечто особенное — Существо могущественнейшее, высшее духа злобы. Наименование же Его семенем Жены, а не мужа, как в обычае, прикровенно указывает на Того, Который выше природы, на чудесное рождение Сына от Девы. Однако в масоретском тексте этот глубокий таинственный смысл теряется из-за небольшого исправления. Здесь, в еврейском масоретском тексте, за спиной неопределенного местоимения оно, слышится множество мужского и женского рода семени, враждующего на потомство змия. А в тексте Септуагинты нет никакой этой объединяющей роды неопределенности, а указывается лишь мужской род, причем, в единственном числе — Той (славянское той переводится как русское местоимение
