Дваждырожденные - [3]

— Но мне казалось, что все это происходило наяву.

— Конечно. Что, как не реальные события, могли описать люди в своих легендах? Разве человеческий разум в силах придумать такое! — сказал брахман.

— Но огненная сила, сжигающая лес… Я же чувствовал запах горящих деревьев!

— Да, вы видели действие брахмы — духовной силы, которую накапливали подвижники. Она давала возможность видеть невидимое, усмирять диких зверей, оживлять мертвых и повергать врагов. Мы не знаем имени народа, который владел огненной энергией. Думаю, что он жил задолго до создателей Махабхараты. Поэтому в священном эпосе содержится лишь пересказ, отблеск реальных событий и знаний. Каким-то образом и вы оказались сопричастны этому древнему источнику. Может быть читали раньше, а потом в медитации все это обрело форму и краски. Но возможно и другое…

Я был настолько потрясен пережитым, что из всех объяснений брахмана в моей памяти осталась лишь малая толика услышанного.

— …Прошлое не уходит, оно пребывает с человеком в чакре Чаши. То, что увидели вы — капли памяти, выплеснувшиеся из нее.

Окончательно теряя ощущение реальности происходящего, я все-таки пытался возражать:

— Но ведь я не индус! Я русский, православный. (Кстати, я лукавил. Тогда я был атеистом, безбожником, любознательным исследователем мифов и верований, которые сплошь казались мне заблуждением.) Я чужой на этой земле всем своим восприятием жизни, всей духовной памятью, унаследованной от предков. Между мной и авторами Махабхараты нет ничего общего.

Брахман улыбнулся со снисходительностью терпеливого учителя:

— Для великого колеса перевоплощений не существует границ. Солнце освещает каждый клочок земли, время течет сквозь стены дворцов и недра пещер. Непрерывный поток пронизывает всю землю. Мы все — одно целое. Не думайте о вере, просто удовлетворите любопытство, заглянув в просвет между тучами забвения.

Кто бы на моем месте отказался?

С тех пор прошло около двадцати лет. Но лишь теперь я решился описать все увиденное в тех дивных снах наяву. Чувствую, что пришло время, когда меня могут услышать и понять.

Работая над романом, я попытался всецело поверить в достоверность Махабхараты, не отказываясь, впрочем, от знаний и опыта, накопленных человечеством за последние века. Чем дальше погружался я в водоворот событий, описанных в эпосе, тем острее чувствовал их внутреннюю логику и неоспоримую истинность. Да, поступки героев часто противоречивы. Умные и благородные люди, рассуждая о спасении мира, творят вещи, неприемлимые для нашей морали. Но разве это качество не свойственно нашим современникам? Кажущаяся нелогичность поступков героев служит для меня важнейшим доказательством достоверности свидетельств Махабхараты. Во плоти и крови стоят предо мной те, кто ушел тысячелетия назад, будто я только вчера расстался с ними.

Какая необузданная фантазия древних могла подарить нам пророчества о конце света, так болезненно напоминающие наше время, откуда предупреждения о ядерном оружии?

Я не беру на себя смелость отвечать на эти вопросы. Насколько это было возможно, я придерживался фактов и последовательности изложения источника. Особо важные места переносил в роман без изменений, сопровождая их ссылкой на «Сокровенные сказания» и песни чаранов. В других случаях я опирался на собственный духовный опыт, обретенный во время странствий в двух великих землях — России и Индии.

По-новому понимаем мы сейчас сущность Бога, того, кого создатели Махабхараты называли то Установителем, то Атманом, и которому под сотнями разных имен и в различных ипостасях поклонялись. Дворцы и крепости из дерева и глины давно поглотила земля. Непривычно зазвучали на новых языках имена героев древности. Но память о делах живет, хотя те, кто пришел за ними, по-иному объяснили их поступки и мечты.

И сколько бы ни прошло времени с тех пор, я не перестану удивляться, как много осколков истины осталось в храмовых гимнах, в эпосе, народных сказаниях. Как часто в тумане легенды мне удается распознать знакомые облики живых людей, далекий отзвук их подвигов. Словно из бездонной пропасти без горечи и осуждения смотрят нам вслед мудрые глаза Учителей.

Том 1 Калиюга

Глава 1 Деревня

Под пристальным взглядом спокойных черных глаз брахмана налились тяжестью и сами собой опустились мои веки. Заунывные звуки флейты окутали меня благодатным дурманом, и запах сандаловых благовоний, словно давно забытая мелодия, увлек мое сознание за собой в детские дебри страхов и надежд, туда — за границу сознания, где, как черный первозданный океан, клубились чувства, не имеющие названий на наших земных языках…

Когда я снова обрел способность видеть, то обнаружил, что смотрю на воду неширокой реки. Ломкие листья пальм чернели надо мной растопыренными пятернями, словно воздавали последние почести заходящему солнцу. А я сидел на песчаном берегу, скрестив ноги, и следил за медленным плавным течением воды. Вдалеке кто-то кричал: «Муни!» Это звали меня, но я не успел еще додумать о своей непутевой жизни, окунуть взгляд в пламя закатного солнца. Ветер, приходящий под вечер с далекого океана, уже нес равнинам свежую прохладу. Высыхала небесная синева, и, словно обнажившееся дно моря, выступала коричневая твердь. Охристыми ручьями струились пробитые в красной, земле тропы. Во все стороны, насколько хватало глаз, тянулись их кружева.