Дважды соблазненный - [2]

Логика призывала меня сделать то, что сказал безымянный голос, но я не хотела этого. Казалось, пламя расступалось, когда я делала шаг. Оно скользило по мне, нежно лаская вместо того, чтобы сжигать плоть. Видите? Подумала я совершенно беспечно. Оно не хочет ранить меня.

– Лейла, – снова позвал этот голос, уже более настойчиво. – Остановись.

– Нет, – ответила я, и снова попробовала поймать огонь. Как и прежде эти ярко светящиеся полосы выскальзывали из рук, но на этот раз их блестящий цвет потемнел. Когда они падали к моим ногам, то выглядели как капли смолы. Потом водопад надо мной мгновенно рассеялся, оставляя меня обнаженной и дрожащей от внезапно опустившейся темноты.

Страх превратил мои внутренности в лед. Голос был прав. Должно было произойти что-то плохое…

У меня не осталось времени убежать, прежде чем огонь осветил тьму. Он больше не мягко пробегал по телу, как это было раньше – он врезался в меня отовсюду. Боль охватила, словно пламя напало со всей своей разрушающей силой, обугливая и сжигая каждый дюйм того, чего касалось.

– Почему? – зарыдала я. После агонии вторым, что я ощутила, было предательство.

– Я тебя предупреждал, – ответил незнакомый голос, скрываясь за безопасной стеной огня. – Ты не послушала.

После я ничего не слышала, кроме своих собственных криков, пока огонь продолжал безжалостно уничтожать меня.

– Нет.

В моей голове это слово взвыло от боли, но в действительности оно покинуло мои губы тихим шепотом. Этого было достаточно, чтобы меня разбудить. Я вскочила в ужасе, не сразу поняв, что была окутана не пламенем, а одеялом. Лишь на другой стороне комнаты горел огонь в камине.

Чтобы избавиться от последствий кошмара я сделала несколько глубоких вдохов. Через минуту сердце перестало глухо биться и снова вернулось к нормальному ритму. В приступе ужаса я заметила, что кровать пуста. Сейчас я не признавала, что снова побывала в том же кошмаре, но больше всего мне не нравилось то, что все чаще и чаще я уходила спать в одиночестве. И просыпалась, кстати, тоже.

Если бы я была суеверной, я бы стала беспокоиться о том, что повторяющийся сон – это предзнаменование, но когда раньше я получала предупреждения о будущем, они не были столь неясными и метафоричными, как в этом сне. Они приходили ко мне, словно беспощадные реконструкции, и я могла чувствовать, как все должно случиться. Но у меня не было такого уже неделю. Я давно хотела перестать улавливать воспоминания и образы худших грехов своим прикосновением, а вот теперь, когда я так нуждалась в своей способности, она ушла в отпуск. Эта мысль преследовала меня исподтишка.

Я свесила ноги с матраса и спустилась с возвышения, которое делало вид занавешенной кровати еще более впечатляющим. Подойдя прямо к камину, я встала перед ним на колени. Большая часть пламени угасла за ночь, но свернутый журнал все еще тлел. Я оттолкнула решетку в сторону, задержав на секунду руку над бревном, а затем вонзила ее прямо в обуглившееся дерево.

Приступ боли заставил меня задохнуться от облегчения, пока до меня не дошло, что она идет лишь от одного пальца. Остальная часть моей руки чувствовала себя прекрасно, несмотря на погружение в раскаленные угли до самого запястья. Я подождала еще несколько минут, чтобы убедиться, а затем вытащила ее. Помимо занозы, выступающей на моем указательном пальце, и десятилетнего шрама, моя рука была нетронутой, с нее не исчез ни один волосок.

Черт. Уже шесть недель, а это все еще не прошло.

Некоторые женщины заражались венерическими заболеваниями от своих бой-френдов. Это детские игрушки по сравнению с тем, что подарил мне мой – иммунитет к огню, который непонятно почему блокировал мою способность психически улавливать информацию через прикосновение. Конечно, мне не стоит слишком удивляться. Знакомство с неофициальным Принцем Тьмы обязано иметь свои последствия.

Я выдернула занозу, пососала палец – да, я была одной из немногих в этом особняке, кому не нравился вкус крови. Затем осмотрелась вокруг и отыскала большую мужскую рубашку из мягкой ткани, похожей на кашемир. Наверное, стоит больше моей зарплаты в карнавальном цирке за целый месяц, но все же она была безразлично брошена на пол. Я никогда не видела, чтобы кто-то убирал эту комнату, но я никогда и не видела ее грязной. Служащие видимо ждали, как ниндзя, пока я уйду отсюда, чтобы они смогли сделать это место вновь безупречным.

Им не придется долго ждать. Я хотела в туалет – но, несмотря на все великолепие спальни моего парня, в его ванной туалета не было. Многовековому вампиру он не нужен.

Я надела отброшенную рубашку. Она была достаточно длинной, чтобы прикрыть мою майку и трусы, хоть я никогда и не сталкивалась с кем-либо на своем пути к комнате, предоставленной мне официально. По крайней мере, его личная жизнь оставалась далекой от стыда и полной изящества. Как только я вернулась в свою комнату – оформленную в легких тонах, где было меньше темно-зеленого и меньше великолепия из красного дерева, которое я оставила позади – я направилась прямо в ванную.

– Гори, – сказала я, и добавила, – Тусклее, – когда яркий свет превратил меня в узкоглазую.