Дважды два - [21]

Виталий, вернувшись из разведки, доложил, что речные богатства неисчерпаемы. В доказательство он принес трех больших ленков на кукане.

— На обед хватит. А вот птичьего царства не встретил. Так что Альберту не с кем воевать.

— За кого ты меня принимаешь? — вспылил Альберт. — Я, по-твоему, дикарь? Буду истреблять все живое?

— Ты же сам хотел подкараулить уточку.

— Им до открытия охоты долго расти, — тихо, ни к кому не обращаясь, произнес Матвей Сергеевич, но Альберт услышал.

— Ха! До открытия охоты! Вы, Матвей Сергеевич, впервые в тайге, — начал он, но, увидев насмешливый взгляд Виталия, тут же поправился: — Ну не в тайге, а в экспедиции… Неужели мы будем жевать галеты и ждать открытия охоты? Вы сегодня рыбы нахапали столь-ко, что вас браконьером посчитать можно.

— Я мелочь не брал, — хмуро сказал Горобцов.

— Хватит, хватит, товарищи! — вмешался Карнаухов, — И рыба, и птица — это хорошо, но мы приехали сюда не отъедаться, и времени у нас в обрез — сорок пять дней. Вертолет заказан на пятнадцатое августа. Кроме двух выходов пород, которые мы сегодня видели, запланирован поход на ручей Сарынь, в десяти километрах отсюда. Пойдем туда с ночевкой. — Карнаухов развернул листы карты. — Вот мимо этой горы — на Сарынь.

— Порядочная горка! — пригляделся к карте Виталий.

— Да, — кивнул Карнаухов. — Тысяча сто над уровнем моря. А по реке начнем с верхнего обнажения, будем двигаться вниз. Так что первые дни — легкие, а к концу сезона ежедневные маршруты — семь-восемь километров в один конец. Но, — Карнаухов улыбнулся, — зато ближе к осени мы будем работать южнее, там теплее.

— А на север от нас полюс холода, что ли? — спросил Виталий.

— Полярный круг на севере. Буквально над нами где-то висит, руки протяни и крутись, как на турнике.

— И далеко? — заинтересовался Альберт.

— Карты области у меня нет, но, думаю, километров тридцать до него.

— Всего тридцать километров?! — удивился Альберт. — Не повезло нам. Когда я был на Индигирке… Иван Петрович, а лагерь наш на высокогорье?

— Восемьсот пятьдесят метров, — снова посмотрев на карту, ответил Карнаухов.

— Ну вот! — воскликнул Альберт. — И в этом не повезло.

Матвей Сергеевич слушал Альберта, не понимая его огорчений. Карнаухов и Виталий понимали. На тысячеметровой высоте и за Полярным кругом идет приличный процент к командировочным. Ну и что? К ним это не относится, их это не касается.

— Иван Петрович! Надо взять в поселке справку, что мы были за Полярным кругом на высоте более тысячи метров! — вдруг предложил Альберт. — А что? В поссовете не знают наш маршрут. Ваш бухгалтер не приедет сюда с ревизией. А обо мне в Москве думают, что я вообще на край света улетел. Будет бумажка — все в порядке. И ничего такого в этом нет. Тридцать километров севернее или тридцать южнее — пустяки. Комары везде одинаково едят. А высота? На карту они, что ли, будут смотреть? Ну, найдут речку Каменку, так она же в Заполярье начинается. Докажи, в какой точке мы стояли?

— А зачем? — спросил Карнаухов, внимательно глядя на лаборанта, будто впервые его увидел.

— Как зачем? Деньги никогда не лишние.

— Я тоже что-то не пойму, — сказал Карнаухов, — Вы в самом деле такое предлагаете?

— Конечно! — горячо ответил Альберт, — Кто нас здесь видит? А за Полярным кто видел? Вот когда мы были на Индигирке…

— Да заткнись ты со своей Индигиркой! — взорвался Виталий, — За Полярным кругом я тебя не видел, я тебя здесь вижу!

— Ну и что? А тебе обязательно говорить обо всем, что видишь? Тебя никто не спрашивает. Значит, промолчать можешь…

Карнаухов мог бы решительно вмешаться и прекратить этот разговор, который поначалу он принял за шутку, но когда понял, что Альберт вполне серьезно предлагает ему совершить противозаконное действие — начислить лишние рубли за пребывание на севере, когда увидел, как горячо отстаивает Альберт свою идею, ему стало любопытно узнать, как отнесутся к этому разговору другие. Виталий уже ясно — яснее не бывает! — высказал свое отношение к Альберту и к его идее. А Горобцов молчит. Поглядывает как-то странно, из-под бровей, и молчит. Непонятно Карнаухову. Мало он знает этого человека. Поехал с ними на север, а почему? Может, потому и поехал, что рассчитывал заработать? А вот сейчас, когда разговор зашел о деньгах, помалкивает. Может, он целиком и полностью согласен с Альбертом, но ждет, что скажет Карнаухов.

— По-моему, пора об обеде подумать, — жестко сказал Карнаухов. — Матвей Сергеевич, поторопитесь, пожалуйста. А вы, Альберт, запомните: никаких разговоров о Полярном круге здесь не было. Поняли меня? А если и был разговор, то я его не слышал, и…

— Я слышал, — неожиданно встал Матвей Сергеевич, и все словно по команде повернулись в его сторону. — Только не о Полярном круге, а о деньгах.

— Ну и что? — насторожился Альберт, — Что вы поняли в том разговоре? — Он усмехнулся: что вы, мол, знаете о наших экспедиционных делах, что в этом понимаете?

— Я, Альберт, старше вас почти вдвое. Не горжусь этим. Вы думаете, что сейчас я скажу, что и знаю больше вас? Не скажу. Но одно могу сказать: видел я больше, чем вы. Деньги привык зарабатывать честно. А что касается вашего «никто и ничего не видел» — не согласен. Однажды меня «никто не видел», а отвечать пришлось мне…