Двадцатые годы - [5]
Он нащупал в кармане перочинный нож со множеством приспособлений, подаренный ему отчимом, и сунул в руку Рыбкину.
— Это от меня память, — скороговоркой сказал он, захлебываясь словами. — На всю жизнь. А ты мне… — Он запнулся, не зная, что сказать. — А ты мне… Хоть пуговицу!
Сырое осеннее утро, резкий холодный ветер, брань рассерженных пассажиров — все позабылось на мгновение.
— Да у меня и пуговицы-то… — несмело сказал Рыбкин и улыбнулся. — Постой…
Он сунул руку за пазуху, достал газету, разорвал пополам и протянул мальчику. В те голодные годы, особенно для мужчин, газета тоже была драгоценностью.
— Не серчай, больше нечего, — сказал он, виновато улыбаясь. — Но ежели на память…
— Спасибо, — сказал Славушка и спрятал газету в карман.
— Вот и ладно, хоть почитаешь. Прощевай, теперь мне весь день отбрехиваться. — Он решительно потянул на себя ремни и захлопнул окно.
Славушка поднял с земли саквояж и посмотрел на мать.
— Куда ж теперь? — спросила она сына. — Обещали выслать лошадь, но как ее найти?
— А мы подождем, — сказал Славушка. — Пойдем в вокзал, не мы найдем, так нас найдут…
Вдали у пакгаузов стояли люди, было трудно рассмотреть, что они делают. Какой-то мужик прошел по перрону и скрылся. Вышел железнодорожный служащий, подошел к станционному колоколу, позвонил — неизвестно кому, неизвестно зачем — поезд продолжал стоять — и тоже ушел с перрона.
Вера Васильевна и Славушка вошли в зал для пассажиров.
— А ну как за нами не приедут? — тревожно спросила Вера Васильевна.
Они сели на диван.
— Ты хочешь есть? — спросил Славушка.
— А ты? — спросила Вера Васильевна.
— Не особенно, — сказал Славушка. — Вот чаю бы с печеньем…
— Ты у меня фантазер, — сказала Вера Васильевна. — Ты помнишь, когда ел печенье?
Тут в зал вошло довольно-таки странное существо в коричневой войлочной шляпе и грязном брезентовом плаще, из-под которого торчали веревочные чуни. Однако наиболее примечательно было лицо. Отовсюду торчала колючая белесая щетина, она ершилась и на подбородке, и на щеках, и даже лоб как будто зарос волосами, а из-под мохнатых колючих бровей поблескивали умные крохотные глазки.
Мужик походил по залу, остановился против Веры Васильевны, у него из рукава, точно у фокусника, выскользнул вдруг короткий кнутик, он постегал себя по ноге и внезапно спросил:
— Могет, ты-то и есть барыня, ась?
— Вы за нами? — обрадовалась Вера Васильевна. — Только какая же я барыня?
— Ну как не барыня. Только больно худа… — Он похлопал себя кнутиком по рукаву. — Поедем, что ли?
У коновязи переминалась пегая лошадка, запряженная в телегу.
— Хотели дрожки послать, да грязи убоялись, — объяснил незнакомец. — Кланяться велели.
— Кто? — спросила Вера Васильевна.
— Известно кто, — сказал мужик, отвязывая лошадь. — Павел Федорыч.
— А вы кто же будете? — поинтересовалась Вера Васильевна.
— Мы-то? — удивился мужик, точно это было само собой очевидным. — Мы работники.
Он поправил сбрую, подошел к телеге, подоткнул сено под домотканую попону.
— Садитесь, что ли. Дорога дальняя.
— А вы кем же работаете? — спросила Вера Васильевна. — Кучером?
— Мы работники, Федосеем меня зовут, Федосом.
— Очень приятно, Федосей, — сказала Вера Васильевна. — А как по батюшке?
— А меня по батюшке не величают, — сказал Федосей. — По батюшке я только в списках, а запросто меня по батюшке не зовут.
Вера Васильевна и Славушка взобрались на телегу и утонули в сене.
— Ой, как мягко! — воскликнул Славушка.
— Тебе удобно? — спросила Вера Васильевна. — Застегни получше пальто, можно простудиться, ты слышал, дорога дальняя.
— Я уже не маленький, мама, — возразил Славушка. — И к тому же на мне калоши.
Федосей сел на грядку телеги, сунул под себя кнутик, дернул вожжами.
— Мил-лай!
— А как ее зовут? — спросил Славушка.
— Чевой-то? — спросил Федосей. — Вы об ком?
— Говорю, как ее зовут? — повторил Славушка, кивая на лошадь.
— Кобылу-то? — переспросил Федосей. — Эту Машкой, а дома еще Павлинка, та постатней, да не объезжена, хозяин на завод бережет…
— Это как на завод? — не понял Славушка.
— Ну, для хозяйства, для хозяйства, — сказала Вера Васильевна. — Та лошадь получше, вот ее и берегут.
— На племя, — разъяснил Федосей. — От ей потомствие будет получше.
Путешественники миновали станционные пакгаузы, миновали громоздкий серый элеватор, и Машка затрусила по широкой, плохо вымощенной дороге с глубокими колеями, полными жидкой грязи.
Федосей подстегнул Машку, повернулся к Вере Васильевне.
— Значит, ты и есть Федор Федорычева барыня? — полувопросительно сказал он и покачал головой. — Мы-то думали…
Он не договорил.
— Кто мы? — спросила Вера Васильевна.
— С жаной мы, — пояснил Федосей. — Мы с Надеждой шестой год у твоей родни…
— Так что же вы думали? — поинтересовалась Вера Васильевна.
— Думали, показистей будешь, — с прежней непосредственностью объяснил Федосей. — А ты и мала и худа, не будут тебя уважать у нас…
Почмокал языком, то ли подгоняя Машку, то ли сочувствуя.
— А сколько верст до Успенского? — спросил Славушка.
— Верст-то? — переспросил Федосей и посмотрел вперед, точно пересчитал лежащие перед ним версты. — Поболе сорока.
Нельзя понять, много это в его представлении или мало.
Настоящий том содержит в себе произведения разных авторов посвящённые работе органов госбезопасности и разведки СССР в разное время исторической действительности. Содержание: 1. Ефим Иосифович Гринин: Золотые коронки 2. Лев Константинович Константинов: Удар мечом (с иллюстрациями) 3. Лев Константинович Константинов: Схватка с ненавистью (с иллюстрациями) 4. Лев Константинович Корнешов: Последний полет Ангела 5. Лев Овалов: Рассказы майора Пронина 6. Лев Овалов: Голубой ангел 7.
Завершает "прониниану" роман "Секретное оружие" Это политический детектив времен холодной войны. Именно на таких книгах учились Юлиан Семенов и братья Вайнеры. После этого романа Пронин в романах и детективах Льва Овалова не появляется...
С этой небольшой книжечки, появившейся в 1941 году в серии "Библиотека красноармейца" началась литературная история прославленного майора Пронина. Шесть небольших рассказов совершили революцию в советской массовой литературе. Впервые народ обрел настоящего современного, а не сказочного героя, который после работы может и на футбол сходить, и всесоюзную здравницу Крым посетить. Новый герой пришелся читателям по вкусу. Запутанные преступления, хитрые заговоры, и то изящество, с которым мудрый майор их раскрывал, обеспечили Пронину всенародную любовь и место в пантеоне великих сыщиков ХХ века.
Как известно, в ХХ веке было три великих сыщика – Шерлок Холмс, Эркюль Пуаро и майор Пронин. Последнего так же можно рассматривать как аналог агента 007 – Джеймса Бонда. При этом романы о Бонде начали издаваться в 1950-х годах, а произведения о Пронине – в конце 1930-х. Главный герой советской шпионской литературы, гроза всех иностранных резидентов Иван Пронин, расследует самое таинственное и мистическое преступление советской эпохи. Это настоящий детектив по-советски – страшноватый, остроумный и стильный.
С этой небольшой книжечки, появившейся в 1941 году в серии «Библиотека красноармейца» началась литературная история прославленного майора Пронина. Шесть небольших рассказов совершили революцию в советской массовой литературе. Впервые народ обрел настоящего современного, а не сказочного героя, который после работы может и на футбол сходить, и всесоюзную здравницу Крым посетить. Новый герой пришелся читателям по вкусу. Запутанные преступления, хитрые заговоры, и то изящество, с которым мудрый майор их раскрывал, обеспечили Пронину всенародную любовь и место в пантеоне великих сыщиков XX века.
Предвоенная Москва опутана сетью хладнокровных и расчетливых агентов разведки одной могущественной западной державы. В то время, как вся страна работает над проектами новых машин, заводов и фабрик, враг не спит: убит талантливый инженер, похищены ценные чертежи. Перед вами второе, и пожалуй, самое сложное приключение майора Пронина. Изящна шпионская повесть, в которой а) майор Пронин одевает зеленое пальто, б) одной из важнейших улик оказывается пластинка с песней «Голубой ангел» в исполнении Марлен Дитрих, в) воздается должное армянскому коньяку, — стала главным литературным событием последних мирных месяцев 1941 года.
Елизар Мальцев — известный советский писатель. Книги его посвящены жизни послевоенной советской деревни. В 1949 году его роману «От всего сердца» была присуждена Государственная премия СССР.В романе «Войди в каждый дом» Е. Мальцев продолжает разработку деревенской темы. В центре произведения современные методы руководства колхозом. Автор поднимает значительные общественно-политические и нравственные проблемы.Роман «Войди в каждый дом» неоднократно переиздавался и получил признание широкого читателя.
«Счастье — это быть с природой, видеть ее, говорить с ней», — писал Лев Толстой. Именно так понимал счастье талантливый писатель Василий Подгорнов.Где бы ни был он: на охоте или рыбалке, на пасеке или в саду, — чем бы ни занимался: агроном, сотрудник газеты, корреспондент радио и телевидения, — он не уставал изучать и любить родную русскую природу.Литературная биография Подгорнова коротка. Первые рассказы он написал в 1952 году. Первая книга его нашла своего читателя в 1964 году. Но автор не увидел ее. Он умер рано, в расцвете творческих сил.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В романе рассказывается о жизни большой рабочей семьи Путивцевых. Ее судьба неотделима от судьбы всего народа, строившего социализм в годы первых пятилеток и защитившего мир в схватке с фашизмом.
.«Первое прикосновение искусства» — это короткая творческая автобиография В.Липатова. Повести, вошедшие в первый том, написаны в разные годы и различны по тематике. Но во всех повестях события происходят в Сибири. «Шестеро» — это простой и правдивый рассказ о героической борьбе трактористов со стихией, сумевших во время бурана провести через тайгу необходимые леспромхозу машины. «Капитан „Смелого“» — это история последнего, труднейшего рейса старого речника капитана Валова. «Стрежень» — лирическая, полная тонких наблюдений за жизнью рыбаков Оби, связанных истинной дружбой.