Двадцать великих открытий в детской психологии - [9]

Глава 2. От моллюсков к малышам биологические принципы и психологические идеи

Имя Пиаже знакомо любому, кто знает хотя бы немного о детской психологии. Первый вопрос, который я задаю своим студентам (не считая вопроса: «Нет ли среди вас тех, кто не записан на курс детской психологии?»): «Многие ли из вас слышали о Пиаже?» Почти все тотчас же поднимают руки вверх! Это само по себе интересно, поскольку студенты еще не слушали курс детской психологии, но, тем не менее, припоминают его имя. Затем я спрашиваю: «Многие ли из тех, кто поднял руку, помнят, что сделал Пиаже?» Почти столь же быстро все руки опускаются вниз! После примерно 10-секундной паузы кто-то неуверенно поднимает руку и говорит: «Не он ли проделал что-то со стадиями?»

Ну, конечно, стадии. Хотя Пиаже и его коллегами написаны сотни книг и статей, единственный факт, который студенты, скорее всего, вспомнят, — это то, что старый чудак «проделал что-то» со стадиями. Это забавно потому, что, на мой взгляд, его вклад в идею стадий развития является одной из наименее интересных вещей, которые он совершил. Однако школьники и студенты по всей стране узнают из раздела, посвященного детской психологии, что, согласно Пиаже, дети проходят в своем развитии через четыре последовательные и качественно различные стадии — до наступления подросткового возраста, после чего их развитие, по всей видимости, прекращается. Если вы собираетесь сказать, что основной заслугой Пиаже являются «стадии», то с таким же успехом можете назвать Сикстинскую капеллу, расписанную Микеланджело, «картиной». Пиаже внес в науку намного-намного более значимый вклад. Я бы даже заявил, что итогом работы Пиаже является, возможно, самая энергичная, согласованная, всеохватывающая теоретическая интеграция всех наук о жизни, которую мир когда-либо знал!

Сказав это, я все-таки могу понять, почему студенты помнят только стадии Пиаже. Во-первых, понятие стадий легко запоминается; и Пиаже предложил лишь четыре стадии. Преподавателям детской психологии намного легче перечислить четыре стадии, чем рассказать об исчерпывающей интеграции всех наук о жизни. Во-вторых, труды Пиаже настолько глубокие и слож-" ные, что вызывают благоговейный трепет даже у самого эрудированного обладателя докторской степени в области детской психологии. Учась в аспирантуре, я думал, что книги Пиаже такие трудные потому, что являются переводами с французского, пока не узнал, что люди, читающие французские первоисточники, находят их столь же трудными! Попытка дать изучающим детскую психологию исчерпывающее представление об идеях Пиаже потребует, наверное, несколько месяцев. Поскольку типовой текст по детской психологии обычно отводит Пиаже только одну главу, которая соответствует примерно трем 50-минутным учебным часам, полное освещение идей этого человека, очевидно, нецелесообразно. Учитывая ограничения пространства, обзор четырех стадий по Пиаже является, по-видимому, более реальной целью. Но при этом теряется сущность гениальных идей Пиаже; и вместо того чтобы ценить Пиаже как прекрасного интегратора, студенты вспоминают о нем только в связи со стадиями.

На следующих страницах я намерен избрать промежуточный вариант. Я опишу два «блюда» из полного набора «пиажетиан-ских» яств. Первым делом я обрисую цели и задачи, которые Пиаже преследовал при проведении исследований психологического развития детей. А затем перейду непосредственно к исследовательской методологии и выводам, содержащимся в его книге The Origins of Intelligence in Children («Истоки интеллекта у детей»), вышедшей в 1952 году. Именно эта книга получила наибольшее число голосов и оказалась на первом месте в моем списке 20 ведущих исследований, которые революционизировали dетскую психологию. Боюсь, что давая обзор этих двух тем, я буду вынужден несколько отклониться от своей цели — отвести одному исследованию одну главу. Материал о Пиаже я представлю в двух главах. Первая посвящена Пиаже-теоретику; она содержит информацию о том, что этот человек собой представлял. Из нее вы узнаете, что двигало Пиаже, откуда он родом, и почему его идеи были столь исчерпывающе интеграционными. Вторая глава больше соответствует тому паттерну, которому я следую в остальной части книги, — описание одного исследования и революционного влияния, которое оно оказало на область детской психологии. Учитывая глубину и широту влияния Пиаже на данную область в целом, мне кажется, совершенно справедливо, что ему отведено целых две главы.

Пиаже: юный биолог Позвольте мне вернуться к моему утверждению, что усилия Пиаже были, в сущности, направлены на интеграцию всех наук о жизни. Чтобы уяснить эту мысль, вам необходимо осознать, что Пиаже был, прежде всего, биологом. Его первоначальные интересы лежали в области биологии, он получил профессиональную подготовку по биологии, и большинство его ранних научных публикаций касаются иных биологических организмов, нежели человек. Когда я говорю «ранние», то вкладываю в это слово буквальный смысл. На рубеже XX века в городе Невша-тель, Швейцария, Пиаже опубликовал свою первую научную работу — посвященную воробью с частичным альбинизмом, которого он однажды наблюдал, играя в местном парке, — когда ему было только 10 лет! В возрасте 12 лет Пиаже начал проявлять большой интерес к собиранию моллюсков, а в зрелом 13-летнем возрасте он уже трудился в качестве ассистента Поля Годе, директора музея естественной истории, расположенного рядом с его домом. За помощь в работе Годе дарил Пиаже различные виды моллюсков, пополнявшие его коллекцию. Годе подружился с Пиаже и разделял с ним общее увлечение наукой и систематизацией огромного множества моллюсков и ракушек, находившихся в собрании музея. В детстве Пиаже провел много Дней за измерением, регистрацией и классификацией раковин моллюсков. То, что ребенок посвящает свое свободное время созерцанию и классификации моллюсков, может показаться вам невероятным педантизмом. Но Пиаже двигали, по меньшей мере, Две побудительные силы. Во-первых, по словам самого Пиаже, у него было трудное детство, главным образом, из-за его отношений с глубоко религиозной и психически больной матерью. Учитывая поразительные успехи Пиаже в науке, а также его восхищение отцом, который занимался историей и был совершенно равнодушен к религии, с точки зрения сохранения семейной гармонии его уклонение от интеллектуальных поединков с матерью было, вероятно, не самым плохим решением. Для Пиаже собирание моллюсков и работа в музее были бегством от трудной жизни. И я предполагаю, с учетом всех обстоятельств, что форма бегства, которую избрал Пиаже, была намного менее дисфункциональной, чем другие формы избежания, которые он мог предпочесть.