Двадцать световых лет до Страны снегов - [23]

Мой предшественник Сакья Гьяцо дал планете, к которой мы неуклонно движемся, имя Гуге — отчасти из-за буквы «g» в ее обозначении по каталогу, Глизе 581 g, а отчасти подразумевая древнее царство Гуге на территории Тибета. Какой наблюдательный и тонкий человек.

— Нима, а ты представила свой эскиз на конкурс? — спрашиваю я.

— Нет. Но вы никогда не догадаетесь, кто собрался участвовать.

Не догадаюсь. Я пялюсь на Ниму без малейшего понятия.

— Капитан Ксао Сонгда, наш рулевой. Он проводит уйму времени с циркулем и карандашом. Или в графическом редакторе, который монахи «Юцанга» загрузили для этих целей в «Пемако».

«Пемако» — это последняя версия нашей корабельной сети. Мне нравится ею пользоваться. Практически еженощно сеть показывает мне глубоководные сонограммы малышки, которая резвится в моем чреве, как реактивный кальмар.

— Надеюсь, капитан Ксао, наш героический Базз Лайтер, не рассчитывает на вкусные плюшки от судей по причине своего высокого статуса?

Нима хихикает.

— Вряд ли. Он рисовал в детстве и юности. А потом даже проектировал станции для поездов на магнитной подушке и тоннели в горах. Капитан считает, что у него хорошие шансы победить в анонимном конкурсе — не хуже, чем у других. И если он победит, это будет для него большим личным достижением.

Я хмыкаю.

— Конкурс перевернул его жизнь, ваше святейшество. Но, думаю, капитан заслужил развлечение. Хотя бы как один из старейших людей на корабле.

Мы еще немного болтаем. Нима спрашивает, позволю ли я положить ладонь мне на живот. Я разрешаю. Когда бешеная скейтбордистка, мое дитя пинается изнутри, мы с Нимой заливаемся смехом, как две школьницы. По некоторым критериям меня все еще можно так назвать.

Время в пути: 101 год Компьютерные дневники Далай-ламы поневоле, возраст 25–26 лет

Для родов я возвращаюсь в «Амдо». В самом начале сто первого года полета у меня отходят воды. Карма Хан, моя мать, Алисия и Эмили Палджор находятся при мне. Мой отец. Иэн Килкхор. советник Трунгпа и Чжецун нервно меряют шагами соседнюю комнату. Я о них почти не думаю. Рождение ребенка требует выносливости, тантрического сосредоточения и сотрудничества самого ребенка. Все это у меня есть, и девочка появляется на свет за каких-нибудь четыре часа.

Я лежу в свежезастеленной кровати, а малышка дремлет у меня на левом плече, завернутая в теплое покрывало. Родные и близкие окружают нас, как стража, хотя я ума не приложу, что могло бы нам угрожать: я никогда не чувствовала себя в большей безопасности.

— Когда вы назовете нам имя сладкой булочки? — говорит мама. — Ты восемь месяцев держала его в секрете.

— Спросите Чжецуна. Это он выбрал имя.

Все поворачиваются к Чжецуну. В свои двадцать один он выглядит как легендарный воин «Кхама», худощавый и гладколицый, безупречная бронзовая скульптура самого себя. Как я могу его не любить? Чжецун смотрит на меня. Я киваю.

— Ее зовут Киипа.

Он заливается румянцем, моя лапочка.

— Ах, — вздыхает Ньендак Трунгпа. — Дитя по имени Счастье.

— Если бы мы не стремились к счастью так сильно, — говорит папа, — мы могли бы просто радоваться жизни.

— Ты не сам это придумал, — фыркает мама. — И к черту твои простые радости жизни.

За спинами тех, кто столпился вокруг нас с малышкой, появляется невысокий седой крепыш. Я знаю его как отца Алисии и мужа Эмили, но для мужчин он в первую очередь главный специалист по топливу на нашем страт-корабле — то есть персона, известная всем и каждому. Я полагаю, что он, как мудрый человек, явился почтительно полюбоваться новорожденной. Или просто заглянул за своими женщинами?

— Здравствуйте, инженер Палджор, — приветствует его Недди в ипостаси советника.

— Мне нужно поговорить с ее святейшеством.

Канджур Палджор кланяется и подходит к моей кровати.

— Если позволите, ваше святейшество.

— Конечно.

Все покидают комнату, за исключением Палджора, Иэна Килкхора, Киипы и меня. На мои плечи опускается бремя ответственности. Как будто вес всех предметов на корабле, которые плавали в невесомости, сложился воедино, когда гравитация вернулась, и этот суммарный вес лег на меня и мою крошечную дочь. Счастливое мгновение разбилось как стекло, разлетелось в прах. Килкхор занимает место телохранителя у моего изголовья, но я уже знаю, что от новостей, которые принес Канджур Палджор, боевые искусства Иэна меня не защитят.

— Ваше святейшество, прошу великодушно простить меня, — произносит Палджор.

— Говори.

Он переводит взгляд на Килкхора и снова на меня.

— Я бы предпочел сообщить новости вам лично, ваше святейшество.

— Считайте, что Иэн одновременно здесь есть и его нет, — отвечаю я Палджору. — Как своего рода загадка или коан. Он говорит полезную правду.

Палджор кивает и касается моей руки.

— Около пятнадцати часов назад во время проверки топливного бака я обнаружил серьезное навигационное отклонение. Прежде чем довести эту проблему до вас, я провел тесты, чтобы убедиться, что не сделал ошибки в расчетах и не отреагировал слишком остро на ситуацию, не имеющую особых последствий.

Он прерывается и трогает одеяльце Киипы.

— Насколько мне вдаваться в детали, ваше святейшество?

— Пока что без деталей. Изложите суть.