Двадцать пять лет в плену у веселых и находчивых - [62]

В гнетущей обстановке вокруг «Планеты КВН» убедился в правоте своей позиции относительно собственной семьи. Семья это святое. Впервые я, человек ставивший работу выше личного и всегда следовавший этому принципу, столкнулся с такой позицией на примере личной жизни моего тестя, генерального директора в Москве одного из крупнейших научных институтов страны. Какое бы у нею ни было важное совещание и где бы оно ни происходило, если звонили из дома, его всегда соединяли, это было как заклинание. Прошло время, и я принял это. Более того, пошел дальше, и меня это неоднократно спасало в мире КВН. Ничего не должно вторгнуться в семью. Это такое личное и недоступное для тех, с кем работаешь. Во-первых, когда возникают сложности, есть хоть одно место, где не всплывают рабочие отношения. Во-вторых, есть место, где свято, чисто, никто не может ни словом, ни действием нагадить. Здесь ты неуязвим, это другой мир, никто о нем ничего не знает, поэтому я всегда был «закрыт для КВН». Никто не знал, где и с кем я сплю, где и как живу. Никто туда не мог вторгнуться. Также как люди из «Ноу-хау» не вторгались в КВН, и наоборот. В каком-то смысле это была защита. Каждый раз, когда мне доводилось слышать критические разговоры на съемках КВН относительно личной жизни и интеллекта чьих-то жен, воспитанности детей, я только убеждался в правоте выбранной стратегии.

В КВН стали появляться молодые составы команд под старыми известными брендами, причем самостоятельные, новые, интересные. Надо сказать, что, пока они работали на сцене, их старшие товарищи часто представлялись перед руководителями программы КВН как «родены». Прорисовывалась тенденция наемных авторов выдавать шутки, написанные самой командой, за свои.

Тогда я был близок к тому, чтобы уйти из этого, еще более любимого мной сообщества КВН. На тот момент начал расталкивать всех локтями Наум Баруля, а я входил в список тех, кто явно ему мешал единолично все контролировать. Держала меня по-прежнему только Семья, АВ и СА оставались родными людьми, с которыми невозможно расстаться по своей воле. Одна только их черта меня убивала, как оказалось потом — в прямом смысле этою слова: всем раздавать для профилактики, одинаково, без разбору. О том, что кому-то это не нужно было, они даже себе не представляли. Или не хотели. А ведь, выпуская свои передачи, я сталкивался абсолютно с теми же проблемами, что и они. Взаимодействие с каналом, рейтинги, отношения с первыми лицами, ответственность за качество продукта, необходимость контролировать процесс производства, проблемы с кадрами, среди которых всегда найдутся и «вампиры», и ленивцы. Когда я приходил на производство КВН после «Ноу-хау», меня не надо было настраивать на работу. Я знал, что они хотят как руководители программы, и работал, ожидая той же отдачи от своих людей.

12 августа мы поехали в Португалию. Отдыхали до 20 августа.

В один из сентябрьских вечеров, возвращаясь со дня рождения нашего приятеля Вити Берова, будучи сильно навеселе, на Осеннем бульваре, рядом с Рублевкой, поймали частника. Через некоторое время водитель вдруг спросил:

— А ваша фамилия не Хотног?

Я занервничал. Оказалось, что это был паренек из школьной команды КВН Кунцева. Между прочим, той самой, в которой играл Сергей Лазарев. Я еще больше занервничал, беспокоясь за свой имидж. Потом был ему благодарен за рассказ об их команде. Эта встреча меня сильно удивила: в последние годы, в результате моих собственных усилий, большую часть своего времени я уже проводил на северо-западе Москвы, и вероятность случайных встреч была минимальной. Офис в 15 минутах от квартиры, сделки по купле-продаже участков этою направления, загородная жизнь в этом же направлении, да и все понемногу концентрировалось здесь. Ряд научных организаций, в том числе тех, которые мы «обслуживали», были в этом районе. Новая выставочная площадка «Крокус-Сити» оттягивала нас от выставок «Экспоцентра», да и весь квартал Агаларова обещал в будущем достойное существование. Через несколько лет сюда переместится подмосковное правительство, с которым у меня будут плотные взаимоотношения. Долгое время фестивали подмосковного КВН будут проходить здесь же неподалеку, в Красногорске. Лет десять назад район был выбран мной по «розе ветров», как наиболее благоприятный в Москве, а не по престижу Рублевского направления и месту жительства сильных мира сего. Впрочем, через десять лет второе условие тоже стало принципиальным. Район, безусловно, спокойный, без особых катаклизмов — и вдруг летом того года в районе пересечения МКАД и Соломеи Нерис упал вертолет Святослава Федорова, он погиб. Мы Федорова несколько раз снимали для передачи «Ноу-хау», тогда оставался еще один материал, не выпущенный в эфир и, что интересно, совершенно не связанный с лечением глаз. У Федорова были широкие интересы. Материал мы попридержали как раз после того, как он ушел в политику. И вдруг такая катастрофа. Вообще год оказался «богатым» на авиакатастрофы частных самолетов на взлете. Среди известных: Артем Боровик, с которым нас ничего не связывало. Но еще был инцидент с одним из моих партнеров в «Ноу-хау», который умудрился после падения самолета остаться в живых да еще и на ноги встал при помощи народной медицины. Кстати, это был единственный человек в моем окружении, который открыто недолюбливал АВ, что-то его с ним связывало с периода работы корреспондентом в советские времена. Во время телевизионною КВН он заплевывал экран телевизора, считая, что я не должен помогать АВ. Жизнь этою человека, безусловно, заслуживает дифирамбов, но, поскольку он активно работал с «Ноу-хау», логично именно в этой связи о нем рассказать. Однако одну историю середины девяностых, пожалуй, нужно вспомнить. Мне ее лично рассказал сам участник этой истории.