Двадцать первый: Книга фантазмов - [14]

Войдя в здание аэропорта, она быстро сдала багаж и поняла, что до вылета еще много времени. Майя остановилась у киоска и по привычке протянула руку к газетам. Но подумав, что совсем скоро вместо этих тонких газетенок с недобрыми вестями она будет листать всю мировую прессу, Майя отдернула руку… В самолете она постарается уснуть.

Когда тем ранним вечером Майя покинула родной дом — с комком в горле, но и с некоторой странной легкостью в груди, профессор Кавай почувствовал, что ему на глаза наворачиваются слезы. Он бросил взгляд в сторону кухни и увидел там сидевшую с раскрытой книгу жену, которая показалась ему печальной.

— Ну, что я мог сделать, Анастасия, — мягко заметил профессор. — Молодые, не слушаются…

Анастасия неуверенно повернула голову так, что профессор не понял, согласна ли она с ним или укоряет его, что он так легко отпустил ребенка. Нежно глядя на жену, Кавай подумал про себя: ей-то легко, а вот что делать ему, да и всем остальным, кто еще жив… Потом он посмотрел в окно и подумал, что, может, все же нужно было уговорить дочку остаться, потерпеть еще некоторое время, а ему — поговорить, наконец, решительно с этим возомнившим о себе Костовым и открыть ей путь в науку… Кавай приуныл. Но вдруг на его лице появилась слабая улыбка.

— Как уехала, так и вернется! — эта мысль, словно лампада, осветила ему душу, и он глазами поискал жену на ее привычном месте — в торце стола с открытой книгой в руках. Но Анастасии там уже не было.

Профессор Кавай посмотрел на себя в зеркало сквозь пелену навернувшихся на глаза слез, увидел свое замутненное отражение с полуулыбкой на лице и, шаркая ногами, побрел в комнату с телевизором, уселся в свое любимое кресло, чтобы посмотреть «Новости».

Профессор положил себе на колени толстый ежегодник, полученный в подарок от представителя какой-то торговый фирмы — с картой Европы и с календарем шестилетней давности. В нем он записывал свои мысли, а также, чтобы не пропустить, время начала программ новостей и передач, которые казались ему хоть в какой-то мере обнадеживающими в смысле будущего позитивного развития событий в стране и мире. И так, сидя в кресле с блокнотом, в тот день, хотя было еще довольно рано, профессор Кавай задремал.

21

После того как Майя уехала, время для Гордана потекло, как песок в песочных часах с широким горлышком, которые не он, а, по большей части, его родители заботливо переворачивали то туда, то обратно, чтобы замедлить ход времени. Напрасно. Матери Гордан сказал, что до конца недели уедет на поезде в Австрию и что там, в Вене или Зальцбурге, где находились две фирмы, с которыми он через интернет наладил контакт и которые выразили готовность взять его на работу по договору, останется «на сколько будет нужно», а когда дома станет безопасно, вернется. Гордан Коев прекрасно понимал, что понятие «дома безопасно» является абсолютно неинформативным и, внесенное в программный алгоритм в качестве вводной, даст неопределенные результаты и целый ряд ошибок и отклонений. Но это было именно тем, что сейчас более всего требовалось его родителям. Бесконечная программа, не ведущая к истине, а только дающая надежду.

Гордан сложил в пластмассовый чемодан шесть маек, пять рубашек, три пары джинсов, дюжину трусов, старый паспорт с двумя новыми визами, дневник, который вел с детства, игровую приставку и пособие по программированию для решения сложных задач. Ему пришло в голову, что с этого момента придется круглосуточно носить часы. Он пошел в родительскую спальню, открыл шкаф и достал из шкатулки, в которой хранились семейные драгоценности, дорогие наручные часы с автоподзаводом, показывающие время в разных часовых поясах и высоту над уровнем моря, которые отец заказал для Гордана за границей как подарок по случаю окончания им института. Парень заметил, что часы остановились и показывают какое-то непонятное время — стрелки застыли одна над другой. Счастливая примета. Он подвигал рукой и увидел, как секундная стрелка побежала по циферблату. «Ну, вот, — сказал про себя Гордан, — и по часам видно: убежало мое „счастье“. С этого момента мне придется самому подгонять время — работой. А без работы время для меня совсем остановится».

В голове Гордана мелькнула мысль: кто же управляет часами, чтобы они правильно ходили здесь, в этом месте, где время, не подчиняясь правилам, движется в самых невероятных направлениях: сначала стоит на месте, потом поворачивает назад и вдруг безумно спешит вперед?..

22

«Еще одна вещь привлекла мое внимание. В Месокастро, в самом центре Охрида, выходит наружу подземный ход, который в народе зовется Волчани. Он идет на северо-восток и заканчивается у монастыря Святой Пятницы, то есть, его длина составляет час пешего ходу. Он прекрасно выстроен, со сводчатыми потолками, но выход со стороны Святой Пятницы разрушен, так что до конца его пройти невозможно».

Профессор Кавай задумчиво поднял голову от книги: «Как я мог забыть об этом? Мне казалось, что я знаю эту книгу наизусть, а этот факт я забыл, как забывают прошлогодний снег. А здесь все так красиво, лаконично и четко описано. Подземный переход, секретный путь, проходящий под старой и новой частями города! Это необычайно интересно!»