Двадцать один день следователя Леонова - [19]

— Куда, начальник, путь держишь? — спросил Леонов.

Дверца открылась, и на дорогу выпрыгнул крепкий парень с добродушным, открытым лицом.

— Куда надо? — носком ботинка он ударил по колесу.

Леонов назвал адрес.

— Почти по пути. Не выспалась? — спросил шофер Аленку, которая с недовольным видом смотрела на него. В голосе и взгляде его были доброта и участие, и девочка улыбнулась.

— Ты как оказался тут с детишками на пустынной дороге? — спросил парень, проверяя упругость заднего ската.

— Зигзаг судьбы, — Алексей пересадил Аленку, меняя руку.

— А-а, — шофер достал из кабины ветошь и вытер руки.

— Ну, коли так, садитесь.

Когда все забрались в машину, шофер обернулся и подмигнул девчушке.

— Звать-то как?

Но Аленка, посмотрев на отца, молча прижалась к нему.

— Ну, чего боишься? — сказал Леонов дочери. — Скажи дяде, как тебя зовут.

— Аленка, — сказала девочка и спряталась за отца.

— И у меня такая есть. Только зовут Настенькой. Непоседа, ужас! Как приеду с рейса, бежит навстречу со всех ног, — в голосе его звучала неподдельная гордость.

— Хотел было сына, — он крутнул ключом. Стартер заклацал и остановился.

— Эх-ма! Техника! — шофер выпрыгнул из машины и поднял капот. Справился он быстро. На этот раз мотор завелся с пол-оборота.

— Так вот, — вернулся водитель к начатому разговору, — хотел сына, а тут, бац, на тебе, девка. Ну, думаю, мать твою, не подойду. Ан, нет. Когда начала подрастать, как залепетала, веришь — нет, в сердце, — он оглянулся через плечо на дорогу, — какое-то тепло вошло. День не увижу, чего-то не хватает… А мать довольна: хулиганов, говорит, меньше будет. Ничего, я ей и хулигана заказал. Говорю, — а кто Родину будет защищать? Должен быть солдат. А у тебя ничего солдат, хороший парень растет. Будешь солдатом? — он повернулся к Вовчику.

— Нет, — сказал он, — буду, как папа, милиционером.

Водитель удивленно посмотрел на Леонова.

— Так ты мент?

— Мент.

— Ну, я вроде по правилам еду… — голос парня сразу изменился.

— Ты что, брат, расстроился? Ты вот сам только что говорил, что сын нужен, чтобы Родину защищать. А мы кого защищаем? Знаешь, сколько грязи разной выковыривать приходится. Вот об этом вы не знаете. А чуть что — «мент»…

— А знаешь… знаете…

— Давай, как было, на «ты».

— Давай, — охотно согласился водитель. И вдруг протянул руку: — Андрей.

— Алексей, — охотно откликнулся Леонов.

— Да, ты прав. Много разного дерьма повылазило нынче из щелей. Каждый норовит себе урвать. Ну ладно, если потом, а то — обманом.

— Вот тут мы и должны быть начеку, — вставил Леонов.

— Верно, — охотно согласился Андрей.

Аленка задергала отца.

— Что тебе? — спросил он, наклоняясь к ней. Она зашептала ему на ухо.

— А… — сказал он и обернулся к хозяину.

— Авария у нас, Андрей, на травку надо.

— Это мы мигом, — понимающе ответил Андрей.

Они свернули на проселочную дорогу и остановились на полянке.

— Эх, хорошо, — сказал, потягиваясь, Андрей. — Скоро сенокос будет. Люблю это дело.

— И я тоже, — Леонов сорвал травинку и сунул ее в рот.

— А мой батька, между прочим, рядом живет. Может, заехать? Это по пути. Медовушкой угостит. Она у него — клад.

— С удовольствием бы рванул стаканчик, да только на службу надо. Давай так. Покос начнется, ты мне сигналь. Я с удовольствием пару дней повкалываю. Идет?

— Идет! А вечером после работы по стопарю дернем.

И они весело ударили по рукам.

— А ты знаешь, почему я оказался на дороге?

— Нет, — Андрей смотрел, как Аленка рвала цветы. Его безразличие к чужим тайнам окончательно подкупило Леонова.

— Приходится детей от рэкетиров прятать.

Андрей повернулся к нему, глядя с недоумением.

— Их? — он указал на детей. — Прятать?

Леонов кивнул.

— По-настоящему?

— По-настоящему.

— Я-то думал, что это только в кино показывают или в книгах пишут. А тут на тебе. А ты не разыгрываешь?

— Да что ты, разве этим шутят?

— Ты знаешь, — Андрей махнул рукой, — в голове не укладывается. Разве можно этим играть! — возмутился он.

— Значит, можно, раз играют. Они и сегодня меня преследуют. Еле отвязался, хотя скоро мое отсутствие обнаружится. Они проверяют каждую остановку.

— Вот это да! Кино в натуре! Вот козлы! Детей-то зачем трогать? Я таким бы… ух… не знаю, что бы сделал! Ну, взрослый, куда ни шло, а дети… Погоди, давай разберемся. Говоришь, они тут шныряют? Давай поговорим с ними…

Глаза у парня загорелись. Лицо из добродушно-веселого стало суховато-жестким.

— Их там полная машина. Тяжело будет.

— Ничего, в Афгане не так было…

— Ты там служил?

— Полтора года отбухал, — Андрей нагнулся, сорвал цветок, поднес его к лицу. — Под Джелалабадом. В самом пекле.

Он протянул цветок Вовке.

— Мне-то зачем, — важно ответил тот и пошел к машине.

— О, здорово, и я там был! Правда, поменьше, около года. И то хватило, — Алексей наблюдал за сыном, как он юркнул в кабину и ухватился за руль.

— Да, там, брат, всего повидали. А, в общем, ничего. Корешей приобрел, до гробовой доски верны. Знаешь, если что, скажи. Мы поможем тебе разобраться. А сейчас двинули. Я не могу спокойно смотреть на людей, которые жизнью детей смеют играть.

— Знаешь, Андрей, не хочу я с ними вот так, на дороге, разбираться. Пусть лучше суд этим займется.