Двадцать лет в батискафе - [66]

Эти два погружения в навигационном отношении были са­мыми сложными за всю экспедицию. Несколько раз «Архимед» ударялся об отвесные скалы, выступающие над каменистым дном и окруженные обломками горной породы. Гидролокатор бокового обзора оказался в этой обстановке практически беспо­лезным, ибо экран его был так переполнен сигналами, что в них почти невозможно было разобраться на ходу.

Во время второго погружения у нас произошло настолько сильное столкновение со скалой, что рельсы захватно-подъемного устройства были погнуты, а кое-где даже сорваны с места: разбитая тележка повисла на одном правом рельсе. Сразу по­сле аварии мы всплыли; две недели после этого ушли у нас на ремонт. і

Наших гостей ученых эти погружения привели в настоящий восторг. Разумеется, ни для кого не было секретом, что малые глубины отличаются особенно богатой фауной, по мере же дальнейшего погружения она беднеет. Но даже мне никогда и ни­где не приходилось видеть на дне такой воистину праздничной картины. Господин Лобье писал потом в своем отчете: «Нельзя не поражаться богатству фауны — как донной, так и пелагиче­ской, имеющейся даже на самых больших глубинах».

Сделанные нами фотоснимки дают представление о той мас­се губок, белых кораллов, горгонарий, антипатарий (колониаль­ные кораллы) и морских звезд, соседствующих с морскими ежа­ми и рачками, которые водятся в морских глубинах. Что каса­ется рыб, то господин Лобье отметил десять их видов.

В следующих погружениях участвовали господа Карпин, Зибровиус, Арно, профессор Перес и наш португальский хозяин профессор Салданья. Погружения эти проходили на больших глубинах и прошли в целом довольно спокойно, хотя рельеф дна на границе шельфа и ложа не раз преподносил нам сюр­призы. В отчете одного из наблюдателей находим такие, напри­мер, строки: «Мы — в пропасти и, чтобы выбраться из нее, сбрасываем балласт. Миновав гребень возвышенности, обнару­живаем, что, хотя давление остается постоянным, то есть мы не поднимаемся и не опускаемся, дно уходит из-под нас. К то­му же гидролокатор обнаруживает громадную стену в 100 мет­рах за нами».

Доверие, с которым наблюдатели относятся к нашему под­водному аппарату, вполне оправдано: «Архимед» сразу дает пассажиру почувствовать свою надежность, послушность, точ­ность. И все же на долю пилота выпадают порой тревожные минуты: в мире сплошного мрака не может не быть сюр­призов.

Даже на больших глубинах фауна остается относительно богатой — несколько рыб, голотурии, креветки и прикреплен­ные к камням или выступам скал организмы: животных осо­бенно много на краях каменистых банок. Цитирую: «В зоне, освещенной прожекторами, довольно долго кружится крупная рыба — обезьяний угорь длиной 80 сантиметров». Другая рыба, коротенькая и толстая, с заостренным спинным плавником и раздвоенным хвостовым, имеющая некое подобие усиков, плы­вет прямо на наживку (кусок трески), насаженную на крючок удочки по правому борту, и заглатывает ее. К сожалению, пять минут спустя ей удалось освободиться. Снова цитирую: «Чуть позже она все же вернулась и схватила приманку с соседнего крючка»...

Все эти цитаты — из записей наших наблюдателей. Классификация рыб остается делом трудным: с одной стороны, фауна отличается исключительным разнообразием, с другой — здесь встречаются неизвестные науке виды. В этом и заключается ра­бота биологов — разбираться в том, что они видят в иллюмина­торы. Цитирую: «На грунте (давление здесь 280 атмосфер) лежит нечто вроде огромной губки, по форме похожей на рог изобилия, на ней сидят две офиуры. Размеры этой губки — если она действительно губка — около 80 сантиметров в длину и 60 в ширину».

Меня иногда просто радует обилие тайн в этом мире — ми­ре, двери которого мы с Вильмом распахнули перед учеными. Прошло то время, когда меня страстно волновала каждая на­ходка; теперь я стремлюсь связать воедино проблемы, возни­кающие при исследовании больших глубин, и перспективы раз­решения их с помощью «Архимеда», то есть возможности прогресса в самых различных областях знаний, так или иначе связанных с морем.

Будучи моряком, я прежде всего интересуюсь вопросами, связанными с моей профессией. Скажем, подводные течения. В исследованной нами области они довольно сильны: мы на­блюдали так называемую донную рябь — следы, оставляемые течением на донном иле. Наблюдения как будто показывают, что животные этого района хорошо чувствуют течение: макрурусы и губки «корзинка Венеры», например, держатся в укры­тиях, под карнизами, образованными скалистыми выступами.

На ровном дне мы увидели знакомую нам картину: возвы­шения, холмики, борозды и т. д. Мы обнаружили также стран­ные геометрические фигуры — ряды из 8—10 отверстий в иле, вытянутых по прямой или образующих правильные треугольни­ки и трапеции.

В эту экспедицию мы занимались не только биологией. Гео­лог Дебисер, бывший с нами на Мадейре, снова присоединился к экипажу «Архимед» с целью исследовать некоторые участки дна вулканического происхождения. Острова Азорского архи­пелага вулканического происхождения, на некоторых из них до сих пор иногда случаются извержения. Дебисер решил погру­жаться в районе западной оконечности острова Сан-Мигел, не­давно ставшего зоной тектонической деятельности. В первый раз он погрузился на глубину 3200 метров, во второй — 1800 метров.