Двадцать лет в батискафе - [2]

Манометр, укрепленный на внутренней обшивке сферы над моей головой, показывает, что давление снаружи — 530 килограммов на квадратный сантиметр, то есть 530 атмосфер; это соответствует глубине свыше 5000 метров; мы в самом глубоком месте Средиземного моря, примерно в 60 милях от Наваринской бухты, и прогуливаемся тут уже часа четыре, разглядывая дно, которого до нас не видал ни один человек.

Еще несколько лет назад подобные прогулки казались невозможными, теперь же, с самого начала нашей экспедиции в Грецию, мы совершаем их дважды в неделю. Понимают ли мои пассажиры, что, хотя для нас эти экскурсии сделались заурядными, они все еще остаются уникальным явлением, ибо и в нынешнем, 1965 году «Архимед» — по-прежнему единственное судно, на котором можно совершать такие «прогулки»? Переживают ли они наше одиночество столь же остро, как я? Ведь от мира людей мы отрезаны, пожалуй, в еще большей степени, чем космонавты в полете. Всего лишь 5 километров отделяют нас от поверхности и от товарищей, ожидающих нас на борту «Марселя ле Биан», но как раз эти 5 километров остаются для них непреодолимым препятствием. Никто, кроме нас, не может погрузиться на такую глубину, и в случае необходимости никто не сумеет оказать нам ни малейшей помощи. Мы одни, абсолютно одни,— мы проникли в этот чуждый нам мир добровольно и, чтобы покинуть его, должны полагаться лишь на свои собственные силы.

Это ощущение и поныне остается для меня таким же острым, каким было при первых погружениях на «ФНРС-ІІІ», много лет назад... сколько же? Сейчас у нас август 1965, а тогда— тогда был август 1953... Мысли мои обращаются в прошлое. Какой путь мы прошли! Вспоминается такая же сфера, только поменьше, потеснее; со мной мой товарищ, инженер-кораблестроитель Пьер Вильм. Помню, как после долгих лет трудов и надежд мы наконец начали первое погружение. Пом­ ню, как Вильм сидел, весь сжавшись в комок и прижимаясь лбом к стеклу единственного иллюминатора; я следил за приборами. Глубиномер показывает 600 метров, мы погружаемся уже полчаса. Вильм настолько захвачен открывшимся ему зрелищем, что я просто не смею оторвать его от иллюминатора, сообщить глубину, а между тем нам пора подниматься — ведь мы обещали начальству, что не станем погружаться ниже 500 метров! Нельзя полагаться на еще не испытанные двигатели. И я тихонько говорю:

— Давление — 60 атмосфер.

Вильм не реагирует. Слышал ли он меня? Или ему, как и мне, кажется, что глупо возвращаться на поверхность, когда все идет так хорошо? Почему бы не погрузиться еще глубже? Ведь это так увлекательно — спускаться в неведомый мир. До дна остаются тысячи метров, а батискаф так охотно продол­жает погружаться! 650 метров, 680 — показания глубиномера растут, хотя я уже сбрасываю балласт — небольшие порции дроби, которые замедляют, но не прекращают наш спуск. Стрелка проходит отметку 700 метров, ползет к 750! Я не от­рываю глаз от шкалы; 1000, 2000 метров — эти цифры меня просто завораживают. Мы достигнем и этих глубин.— не сей­час, так в будущем. Вильм распрямляет спину и трогает меня за плечо:

— Не пора ли нам подниматься, капитан, если мы хотим выбраться на поверхность до наступления ночи?..

Я оглядываюсь. Нет, это не Вильм, это один из моих нынешних пассажиров пытается призвать меня к порядку, вырвать из мира грез. «Архимед» на глубине 5000 метров, на дне Среди­земного моря. Батискаф просторнее, чем тот, о котором я вспо­минал, приборы размещены иначе. Прошлое отступает, я ста­рею на двенадцать лет.

— Что ж, если вы закончили наблюдения, будем подниматься... вот только жаль уходить отсюда!

В последний раз вглядываюсь в окружающий нас пейзаж и, как всегда с сожалением, берусь за рубильник, сбрасывающий балласт. Глянув в иллюминатор, по удалению дна убеждаюсь в том, что мы поднимаемся, сначала медленно, потом все бы­стрее. Возвращаю рубильник в исходное положение — теперь нам остается только ждать, и через два часа «Архимед» дости­гнет поверхности бурного моря. Мы вернемся на борт «Марселя ле Биан», а там и в порт, к обыденной сухопутной жизни...

Меня снова поглотят заботы по подготовке очередного похода. Куда отправиться следующим летом? В Атлантику или в глубины Тихого океана? Снова примусь записывать этот рас­ сказ, этот дневник, в котором я отмечаю все происшествия и мысли, связанные с долгими годами, проведенными с батиска­фом. Когда закончу я свои записи — не знаю. Может быть, пробьет час, я уйду в отставку, тогда и допишу? Может быть..!

Но ведь тогда кто-то другой займет мое место, и «Архимед» или иные, новые батискафы будут по-прежнему погружаться в морские глубины. В конечном счете, страницы этого дневника призваны быть не столько рассказом о моих путешествиях, сколько отчетом о деле, начатом в недавнем прошлом, но перспективами уходящем в далекое будущее, ибо в области океано­графии нам остается открыть еще очень многое.

НАВСТРЕЧУ ПРИКЛЮЧЕНИЯМ

Я занимаюсь батискафами девятнадцать лет. Я следил за строительством «ФНРС-ІІІ» и «Архимеда». Я поддерживал их в рабочем состоянии, я ими управлял, я старался с помо­щью специалистов усовершен­ствовать их, я стремился при содействии ученых использо­вать батискафы для научных исследований.