Двадцать лет спустя (с половиной) - [9]

- Что вы делаете, аббат, - укоризненно заметил Д’Арнатьян, - ведь вы же сын божий, Амарис, мать твою!

- Это все пойдет на пожертвования для церкви, - отвечал Амарис, взвешивая вырванные зубы на маленьких карманных весах.

- Слушайте, друг мой, - решил взять быка за яй..., в смысле за рога Д’Арнатьян, - Вы хотите стать богатым и возвыситься? - спросил он напрямую у Амариса, прячущего золотые зубы в сапоге.

- И сколько это мне будет стоить? - спросил рассудительный Амарис.

- Пустяки, - отвечал ему гасконец.

- А, это же Планше, - вдруг воскликнул Амарис. Тебе от Базена сегодня по почте прислали коробку конфет, вот, кстати, и она, - он вытащил из-за пазухи помятую коробку.

Жадный Планше тут же разорвал коробку и обнаружил маленькую конфетку внутри. Недолго думая, он засунул ее в рот. Спустя несколько секунд он исчез в клубу черного дыма.

- Ух, ты! - воскликнул Амарис. - А я то хотел ее в унитаз выбросить. В общемонастырский, - добавил он. - А кто из сильных мира сего хочет совершить весьма похвальный поступок, в смысле, облагодетельствовать меня? - спросил он у Д’Арнатьяна, невзирая на громкие крики Планше, лицо которого от копоти походило на грязную негритянскую рожу.

- Замарини, наместник бога на земле, после Папы Римского, - без обиняков ответил Д’Арнатьян.

- А, этот, - все оживление Амариса пропало, как оставленный без присмотра кошелек. - Да он скорее удавится из-за двух пистолей, чем кого-нибудь облагодетельствует. И вообще, друг мой, - Амарис, недовольный тем, что его все время называют Амарисом, погрозил пальцем автору. - К сожалению, друг мой, - он вновь обратился к Д’Арнатьяну, - Я отошел сейчас от мирских дел, и не могу участвовать в авантюрах, это меня может скомпрометировать. - И теперь я не такой, как в предыдущей книге, - добавил он.

Д’Арнатьян в ответ только покачал головой, увидев, как из внутреннего кармана плаща “слуги божьего”, вывалилась надувная резиновая женщина. Так что, если Амарис и изменился, то не очень сильно.

- Жаль, жаль, - огорченно произнес Д’Арнатьян, озираясь вокруг в поисках насоса. Не найдя вокруг ничего, что могло бы заменить этот хитрый инструмент, наш бравый гасконец помрачнел и вскочил в седло своего коня. Однако чья-то заботливая дружеская рука перерезала подпругу пару-другую минут назад, и Д’Арнатьян свалился в куст репейника. Прощальная улыбка Амариса стала еще шире, отчего аббат Д’Эрблю стал похож на похабного барсука, говорящего по телефону непристойности.

- Прощай, прощай, мой старый друг, - сказал Д’Эрблю на прощание, и затем, подождав, пока Д’Арнатьян и Планше исчезли из виду, воровато огляделся и вытащил из другого кармана плаща велосипедный качок.

Глава 13.

Д’Арнатьян и Планше направились на север, доверившись чутью гасконца. Повсюду они расспрашивали о замке Плафон и толстом господине, некоем дю Баллоне (девичья фамилия Потроса), все, однако начинали плеваться лишь при одном упоминании этого имени. По объему плевков, а также частоте ругательств, гасконец и его спутник все больше убеждался, что они на верном пути, и что совершенно случайно выбирать направление движения присуще не только опытному следопыту. С Д’Арнатьяном по этому поводу был полностью согласен его верный Планше, мастеривший что-то всю дорогу, и бормоча под нос имя Базена.

Вскоре, однако, верный нюх следопыта начал отказывать Д’Арнатьяну и они в третий раз проехали через один и тот же городок. Им бы долго пришлось блуждать по округе в поисках Потроса, если бы не случайный попутчик - налоговый инспектор, также как и они разыскивавший месье дю Баллона в его новое имение Перрон. В знак старой дружбы Д’Арнатьян отправил вперед Планше, чтобы тот предупредил бедного Потроса о новой для него напасти. Дорога в обществе налоговой крысы, однако не доставила удовольствия гасконцу, постоянно вынужденного клясться в том, что он не брал карманные часы у инспектора, и в том, что он всегда вовремя подает налоговые декларации. Даже когда гасконец выигрывал в карты, а это происходило всю дорогу, он был вынужден обещать “налоговой вши”, что обязательно, непременно, включит сумму выигрыша в свой совокупный годовой доход.

Вскоре, взору Д’Арнатьяна и налогового инспектора предстал Потрос, посреди голой степи, одетый в лохмотья.

- Не понимаю, - сказал налоговый прыщ, развернув карту местности, - Здесь должен находиться замок Перрон, купленный недавно господином дю Баллоном де Плафоном.

- Дю Баллон де Плафон де Перрон, - гордо представился Потрос, дав щелбан лошади, на которой сидел налоговый кровосос. Лошадь, захрипев, повалилась набок, а налоговик плюхнулся лицом в пыль. - Не знаю я ни про какой замок Перрон, - заявил бедный Потрос, - И вообще, у меня одни убытки, - в доказательство Потрос вывернул дырявые карманы, из которых выпорхнула моль.

- Но у нас совершенно точные сведения, - не сдавался налоговый инспектор, - Вы купили замок и не заплатили НДС, вот ксерокопия договора купли-продажи, - размахивая кипой бумажек, настаивал налоговый инспектор.

- Не за’мок, а замо’к ! - парировал Потрос. - А согласно акту от тридцатого года от НДС освобождается целый перечень товаров, в число которых входит и замки. - И вообще, - Потрос вытащил двуручную шпагу из ножен, - не надо сюда ездить, тут края глухие, никто не услышит, никто не узнает... - его слова сопровождал свист шпаги, которую он принялся вращать над головой. - Тут убить могут, - он красноречиво выпростал из своих лохмотьев двухстволку восьмого калибра.