Двадцать кубов счастья - [57]

– Привет, привет. Да мы машину забрали. Все ровно, сейчас все будет, не гони, – заливал мне уже бывший коллега, которого уволили после недельного запоя.

– Какая машина, блядь! – не успокаивался я. – И что это за типы с тобой? Мы же договорились, что встречаемся вдвоем! Я тебя по телефону спрашивал, один ты или нет. Что за хуйня, Гриша?

– Да нормальные пацаны! Тоже попросили помочь. Сейчас сгоняю и привезу тебе. На машине быстрее.

– Гриша, так у тебя и с собой еще ничего нет?!

– Я же говорю, попросили помочь. У меня нет столько своих денег, чтоб взять. Тут пятнадцать минут, я быстро.

– Тогда давай вместе! Я не собираюсь снова ждать тебя и морозиться.

– Вместе не получится – в машине нет места.

Вот тут и возникает чувство недоверия, я бы сказал, даже предчувствие, что тебя сейчас кинут. Но ты за доли секунды находишь массу аргументов в пользу посредника, наивно полагаясь на предыдущую порядочность и былую дружбу. Ведь до этого не было кидков! После бури сомнений, в конце концов, я протягиваю деньги и пристально смотрю в уже убитые в точку глаза. Сознаю, что этот выродок, уже оприходовавший со своими дружками минимум грамм порошка, ищет теперь, кого бы швырнуть. Потому что мало! Всегда мало! Не важно, что мы вчера пили пиво у него дома, говорили о жизни. Важно, что он сейчас в другой компании, и ему мало. В итоге, я прождал на телефоне около двух часов: сначала выходят на связь, тебе говорят, что тоже ждут, потом номер недоступен, и ты уже рад тому, что тебя кинули. Ждать, питая себя ложными надеждами, гораздо сложнее, чем знать точно, что все кончено, и пусть даже с таким исходом. Ведь надо быть таким дебилом!

Потом, в глубине души, я буду благодарить Гришу за этот типичный поступок торчка. Я, конечно, пытался его найти, но он исчез, как и его семья. Возможно, они переехали, но это было неважно, поскольку, уже спустя несколько недель, я чувствовал себя гораздо лучше. Ум прояснился, организм начал приходить в себя.

***

На смену одной головной боли пришла другая: отношения с Мартой осложнялись с каждым днем. Не буду вдаваться в детали, скажу лишь, что со временем наши интересы начали расходиться. Хотя, скорее всего, изначально их, как таковых, и не было. Мы продолжали жить вместе, называли наш союз гражданским браком, но в глубине души я понимал, что все это иллюзия. У каждого из нас был свой характер, каждый видел мир по-своему. Наши отношения со временем прогнили до основания. Стычки и конфликты стали нормой. Я всегда считал, что проблему во взаимоотношениях можно решить путем дипломатии: сесть и поговорить, попытаться разобраться, где именно скрывается источник раздора, доводящий влюбленных до баталий. Ведь, по сути, так ли важно, кто прав, а кто – нет? Гораздо важнее совместно определить первопричину, найти корень зла и вырезать его, как опухоль, пока не началась эпидемия. Конечно, на ошибки друг друга нужно указывать, но не пререкаться и не обвинять, не тыкать носом в дерьмо, вооружившись гордыней и доказывая свою правоту. Печально, но люди часто именно так и поступают. И вообще, о какой любви может идти речь, когда ссора доходит до схватки, а вместо совместного решения начинается борьба?! И многие ведь понимают это: понимают, что ничего хорошего из этого не выйдет, понимают, что коллапс уже настиг своих жертв. Но ничего не меняется, и «возлюбленные» продолжают разрушать уже давшие трещину отношения. Импульсивно, не контролируя себя, нападают друг на друга и устраивают разборки. В итоге, все это приводит к полному краху.

Марта была импульсивным, взрывным, тяжелым и не контролирующим свои эмоции человеком. Влюбленность испарилась, осталась лишь привязанность. Понимаю, попахивает попсой, но это факт, с которым сталкиваются тысячи семей. Наверное, каждый из нас, в отдельности, лелеял надежду, что все когда-нибудь изменится, что все еще можно исправить. Боже, как сладок чарующий миф! В итоге смерч, пронесшийся между нами после очередного столкновения, наконец, поставил точку в наших бессмысленных отношениях, которые уже начали бродить от самообмана. Мы, конечно, еще сойдемся через какое-то время, но попытка реанимировать былой климат потерпит полное фиаско.

Пока в моей жизни параллельно чередовались черно-белые полосы, с накладками то одной беды, то другой, у моего брата все начало налаживаться. Хотя это и было временно. Он полностью пришел в себя, устроился на работу, куда его рекомендовала жена друга детства. Там Франкенштейн, с металлической заплаткой на голове, честно трудился на складах компании, которая занималась продажей межкомнатных и входных дверей. Тогда ему уже было около тридцати лет. Новый взгляд на жизнь, стремление что-то поменять, наконец, избавиться от призраков прошлого, вели его дорогой перемен. Он расцвел.

На работе брат познакомился с девушкой из бухгалтерии, закрутился амур, и жизнь вновь обрела яркие краски. Они встречались, гуляли, общались, а отношения крепли изо дня в день. Он рассказал ей про гепс, и ее это нисколько не смутило. Вот она – сила чувств! Хотя, если разобраться, вопрос не только в чувствах. Бояться особо было нечего. Боятся, скорее, брезгливые параноики и те, кто попросту не обладает необходимой информацией. А ее было достаточно. Вирус с каждым годом поражает тысячи людей: теперь их во всем мире миллионы, они делают здоровых детей и живут обычной жизнью. Даже бедняжка Памела Андерсон