Два выстрела во втором антракте - [22]
— И поэтому ты хочешь провести свое расследование поскорее! — воскликнул Дружинин, вскакивая с места. — Пока сам Трусевич со своими помощниками сюда не пожаловал!
— Да, поэтому, — кивнул Углов. — А еще потому, что наш загадочный Степан, кто бы он ни был, вряд ли будет задерживаться в Киеве после убийства. Скорее всего, он уехал отсюда уже на следующий день. И теперь искать его следует в Питере. Но кое-какие следы его пребывания здесь остались. Вот их мы и поищем.
— Мы? — удивился Дружинин. — Ты что, хочешь взять меня с собой? Но ведь я уже засветился у здешних жандармов. Не могу же я явиться к ним снова, в твоей свите, и сказать: «Извините, я передумал, я теперь не инженер, а совсем важная птица»! Лучше я отдохну денек. Тут, кстати, завтра приезжает Константин Бальмонт, будет лекцию читать. Очень хочется послушать…
— После послушаешь, если удастся, — сказал на это Углов. — Мы сюда не лекции слушать прибыли, а расследование проводить — забыл? А что касается до твоей засветки, то ты ведь к генералу Курлову наведывался, верно? А я собираюсь нанести визит местному жандармскому начальнику. А если вдруг там и Курлов случится — что ж, скажем, что в первый раз ты явился к нему на разведку. А он и купился, ха-ха.
Глава 10
В приемную начальника Киевского охранного отделения подполковника Николая Кулябко стремительно вошли двое. Впереди шествовал невысокого роста крепкий господин в щегольском сером сюртуке, с орденом Святой Анны на шее и с ястребиным взглядом стального цвета глаз. Его сопровождал господин повыше и помоложе, в жандармском мундире с погонами ротмистра. Адъютант начальника отделения поручик Стодольский уже открыл было рот, чтобы произнести обычное «Господа, прием окончен, придите завтра», но осекся. Будучи человеком достаточно опытным и наделенным чутьем, поручик успел оценить и орден первого из вошедших, и его немигающий взгляд. Ясно было, что такой человек не привык выслушивать возражения и тем более отказы; он привык сам отдавать приказания и требовать их неукоснительного исполнения.
— Чего изволите, господа? — спросил поручик.
— Я статский советник Угрюмов, из Петербурга, — отрывисто произнес обладатель ордена. — Кулябко у себя? Вы телеграмму о моем прибытии получили?
— Никак нет, ваше превосходительство, телеграмма еще не прибыла, — ответил поручик, вытягиваясь в струнку. — Видимо, какая-то заминка на линии, такое случается. Господин подполковник у себя, сейчас я о вас доложу.
— Хорошо, поручик, доложите, — милостиво разрешил приезжий. — Да не забудьте, скажите подполковнику, что я прибыл по именному поручению сенатора Трусевича. Уж о нем-то, о его комиссии он должен знать. И со мной следователь по особо важным преступлениям ротмистр Зверев.
— Сию минуту! — произнес Стодольский. — Все передам, как вы сказали. Извольте, господа, присесть.
Он скрылся за дверью. И не успели приезжие осмотреться и сосчитать до десяти, как дверь кабинета отворилась и адъютант почтительно пригласил их войти.
Хозяин кабинета подполковник Кулябко встретил гостей у самой двери. Это был высокий, стройный, молодой для его должности человек с довольно красивым лицом. Портили это лицо только беспокойно бегающие глаза.
— Мне крайне неудобно, ваше превосходительство, — обратился он к статскому советнику, — что я не организовал встречу вашего превосходительства и господина следователя. — Тут последовал поклон в сторону второго из гостей. — Но произошла техническая накладка, я не был извещен…
— Ладно, это все пустяки, — махнул рукой статский советник. — Да ты садись, подполковник, в ногах правды нет. А нам требуется полная правда, таково желание государя. Сюда вот садись, напротив меня.
С этими словами гость уселся за стол для совещаний и хозяину указал место по другую сторону стола. Тот сел, стараясь держаться естественно, как будто ничего не произошло и его только что не выгнали из собственного кресла. Спутник статского советника Угрюмова, жандармский ротмистр, уселся сбоку от хозяина кабинета, почти за его спиной.
— Тебе, как я полагаю, уже известно о том, что государь именным повелением создал специальную сенатскую комиссию для расследования злодейского убийства премьер-министра, — начал Угрюмов. — Возглавил комиссию Максимилиан Илларионович Трусевич — человек весьма известный и опытный, в недавнем прошлом глава Департамента полиции, тебе он знаком. Мне главой комиссии поручено выехать в Киев и провести расследование на месте. Понятно?
— Да… конечно… — промямлил Кулябко.
— Вот и хорошо, что понятно, — продолжил статский советник. — Потому что в этом деле вообще мало понятного. Каким образом известный полиции преступник проник в театр на представление, где присутствовал государь? Каким образом он смог пронести с собой оружие? Почему ни государя, ни премьера никто не охранял? Вот вопросы, на которые мне хотелось бы получить ясные и исчерпывающие ответы.
— Я сейчас… сейчас отвечу! — воскликнул глава киевской охранки. — Во-первых, хочу вас заверить, что это неправда, будто высоких особ никто не охранял. Я лично…
— Что?! — грозным голосом произнес статский советник. — Что значит «неправда»? Ты что, хочешь сказать, что я тут враньем занимаюсь?
Рязанского воеводу Евпатия Коловрата не пугают ни отпетые разбойники, ни дикие половцы, ни дальние походы. Он на воинской службе давно, силы и доблести не занимать. Другое тревожило воина: измена в окружении князя, наветы, тайный сговор с врагами. И это накануне грозного нашествия монголов! Коловрат вместе с верными соратниками раскрывает готовящийся заговор и спешит в соседние земли, чтобы уговорить русских князей совместно выступить против надвигающейся опасности. Воевода еще не знает, что беда уже подступила к стенам Рязани и все, что ему остается, – беспощадно мстить коварному врагу за поругание русской земли.
История не терпит сослагательного наклонения. Тем не менее историки, политики, журналисты, да и вообще все люди обожают размышлять таким образом: а что было бы сегодня, если бы значимые исторические события прошлого сложились иначе? Если бы мы тогда не победили, не проиграли, если бы мы промолчали или, наоборот, возмутились, если бы этого политика не убили, зато убили бы другого… Что было бы сейчас с Россией, со всеми нами? Как бы мы жили? Да и жили бы вообще?Группой ученых при высшем руководстве России разработан совершенно секретный проект по заброске в прошлое оперативно-следственной группы.
Трое оперативников специального назначения во главе с Кириллом Угловым в очередной раз заброшены в XVII век, где им предстоит расследовать обстоятельства странной гибели Петра Первого: умер царь своей смертью или же был убит. Сыщик Кирилл Углов узнает от лейб-медика Петра, что царь мог быть отравлен мышьяком. Денщик царя проговаривается, что царь ел конфеты, которые ночью принесла какая-то красивая девушка. Часовой, пропустивший ее в царские покои, был найден мертвым в сундуке с одеждой. Версию с девушкой подтверждает также императрица Екатерина: она видела эту барышню в доме у какого-то вельможи.
Оперативники специального назначения откомандированы в далекое прошлое с крайне сложной миссией: выяснить, кто из высших чиновников внушил Емельяну Пугачеву идею назваться царем Петром Третьим и спонсировал самый драматический бунт в истории России. Консультант Полушкин проделывает смертельно опасный трюк: он проникает прямо в камеру, в которой содержится плененный Емельян Пугачев, и пытается узнать у него, участвовал ли в подготовке восстания кто-нибудь из окружения императрицы. Пугачев подтверждает: да, были такие, но назвать имена не успевает…
Трис живет обычной жизнью семнадцатилетней девушки, но все меняется, когда незнакомый парень просит ее о странной услуге. Он и его команда являются чем-то вроде ангелов правосудия, помогая слабым и угнетенным отомстить своим обидчикам. Но так ли уж невинны те, кто обращается к ним за помощью? И кто тогда судит их самих?
«Меньше знаешь — крепче спишь» или всё-таки «знание — сила»? Представьте: вы случайно услышали что-то очень интересное, неужели вы захотите сбежать? Русская переводчица Ира Янова даже не подумала в этой ситуации «делать ноги». В Нью-Йорке она оказалась по роду службы. Случайно услышав речь на языке, который считается мёртвым, специалист по редким языкам вместо того, чтобы поскорее убраться со странного места, с большим интересом прислушивается. И спустя пять минут оказывается похищенной.
Он: Я всё ещё её люблю. Любил, даже когда думал, что она с другим. Запретил себе о ней вспоминать, запретил мечтать. И вот она стоит передо мной, среди дворцовой роскоши. Авриэль Роннер, фрейлина новой императрицы. И она свободна! Она: Я фрейлина её величества и вполне довольна своей жизнью. Только в городе начала твориться сущая чертовщина, которая не дает мне покоя. А ещё этот странный командир дворцовой стражи и его навязчивое внимание… Только этого мне не хватало!
В рассказе «Перевал» журналистка отправляется в экспедицию в Уральские горы, чтобы выяснить причину гибели советских альпинистов, где находит секретную воинскую часть и оборудование, предназначение которого, в свою очередь, также может претендовать на звание загадки века. В рассказе «Билет на спасение» главный герой выигрывает в лотерею, получая право безнаказанно совершить одно преступление, и замышляет крупную кражу, но его девушка попадает в беду. Сможет ли он уступить ей свой билет? В рассказе «Небо завтрашнего дня» на пороге экологической катастрофы героине предстоит решить, готова ли она спасти свою жизнь ценой жизни сына?
За ветхим окном деревенского дома в тени ночного зимнего сада бродит уродливый призрак. Это приводит в состояние ужаса городского парня, оказавшегося заложником этого дома. Теперь ему предстоит разобраться: к чему ведет такое соседство – к гибели или спасению? А может это и не призрак вовсе?
После катастрофы звездолёта осталась в живых только маленькая девочка – потому что мать отдала ей свой кислород. Когда девочка повзрослела, у неё обнаружился неожиданный дар. Благодаря этому она попала в команду космических спасателей. Но для работы спасателем одних технических знаний мало. Космос подкидывает такие загадки, которые разгадает не каждый детектив. Выяснилось, что повзрослевшая девочка успешно справляется и с этими проблемами. В процессе написания.