Два вопроса Герберту Уэллсу - [7]

Молодой писатель, не успевший еще утвердиться в литературе ("Остров доктора Моро" был его вторым романом), выслушивал это и продолжал идти своим путем.

Наука не только подсказала ему, чему учить читателей, - она воспитала в верности истине его самого.

И если научные прогнозы Уэллса делались подсознательно скорее в интересах литературы, чем в интересах науки, не следует забывать - сам Уэллс во все это искренне верил. Он верил в описываемое им не меньше, чем писатель-нефантаст верит в реальность создаваемых им ситуаций и характеров - тоже, разумеется, выдуманных. Наука помогала ему утвердиться в этой необходимой для писателя вере.

Тот же "Остров доктора Моро" дает этому прекрасное подтверждение. Очень много говорилось о символическом смысле этого романа, посвященного разоблачению бесчеловечности буржуазной цивилизации. Но это не был символически-условный роман. Это был поднявшийся до символики роман научно-фантастический, причем слово "научный" здесь должно восприниматься в самом прямом смысле. Основная часть "Доктора Моро", где излагаются научные предпосылки экспериментов Моро, появилась еще за год до выхода романа в журнале "Сатердей ревью" в виде статьи, озаглавленной "Границы индивидуальной пластичности". Идеи, которые Моро излагает Прендику, высказывались там не от имени героев фантастический книги, а совершенно всерьез. Речь шла о возможности пересадки органов.

Явления биологической несовместимости не были тогда еще открыты. С другой стороны, пересадка тканей у эмбрионов (у которых, как мы знаем теперь, механизм защиты от чужих белков еще не сформировался). в пределах одного организма, пересадка кожи и костей (пересаженные кости и кожа в действительности скоро замещаются собственными, но этот процесс тоже не был еще понят) и опыты переливания крови - все это, казалось, служило свидетельством того, что пересадка органов - исключительно вопрос хирургической техники.

Одна часть построений Уэллса, впрочем, и при этих условиях весьма уязвима. Переделывая живые существа, придавая им новые, близкие к человеческим формы, Моро одновременно и в духовном смысле приближает их к людям.

Но послушаем, как всесторонне он это обосновывает. Во-первых, говорит Моро, при пересадке органов меняется характер химических реакций в организме. Во-вторых, вакцинация и всевозможные прививки тоже служат примером воздействия на "химию" организма.

И, наконец, "с помощью развивающегося в наши дни искусства гипнотизма мы заменяем старые наследственные инстинкты новыми внушениями, как бы делая прививки на почве наследственности", ибо "многое из того, что мы называем нравственным воспитанием, есть только искусственное изменение и извращение природного инстинкта". К этому следует еще добавить, что часть операций Моро делает на мозге.

Разумеется, Уэллс делает далеко идущие выводы из мысли о возможностях хирургического преобразования живого существа, но при этом аргументы его убедительны, и он нигде не преступает границ научного мышления.

Тридцать пять лет спустя - срок немалый при характерном для науки XX века бурном развитиив книге "Наука жизни" (на этот раз не научно-фантастической, а научно-популярной и притом написанной в сотрудничестве с одним из крупнейших английских биологов нашего столетия Джулианом Хаксли) Уэллс снова касается вопроса о возможности пересадки органов и даже "создания одного организма из двух, производства сложных существ или химер". При этом, замечает Уэллс, "легче всего манипулировать с яйцами или с эмбрионами на ранней стадии развития", но о причинах, мешающих успеху опытов со взрослыми особями, он опять не говорит ни слова. Он не может ничего добавить к тому, что написал в 1895 году, - биологическая несовместимость по-прежнему не открыта. Его предположения, высказанные в конце XIX века, сохраняют в 1931 году свою научность.

Затем положение переменилось, но новейшие успехи в пересадке органов вернули убедительность роману Уэллса. Мы знаем о трудностях, о которых не подозревал автор "Острова доктора Моро", но мы же сделали и первые шаги для того, чтобы эти трудности преодолеть.

Как легко заметить, "недостаточность" аргументации Уэллса по-своему помогла ему перебросить мост через период, когда пересадка органов считалась невозможной, к периоду, когда она снова стала в повестку дня. "Художнический" подход к науке не помешал, а помог ему как ученому.

Но удалось ему это лишь потому, что и в качестве художника он оставался в пределах научного мышления. Наука не просто дала ему факты, от которых оа мог оттолкнуться, чтобы создать образы и построить сюжет. Она помогла ему создать метод, найти подход к миру, приносивший огромные плоды в области литературы прежде всего, но кое в чем и в науке. Ибо то, чем занимался Уэллс, не было, пользуясь выражением Гегеля, "служебной наукой" и "служебным искусством".

Это были Наука и Искусство, направленные на постижение мира, а они близки между собой.

В том же "Острове доктора Моро" это сказалось достаточно полно. Зверолюди, населяющие этот роман, - это, если угодно, существа не просто фантастические, а скорее научно-фантастические. Но последнее только увеличивает их воздействие на нас и масштаб романа в целом.