Два товарища - [41]

— Ну? — прошептал Костя.

— Что — ну? — тоже шепотом спросил Слава. — Пошли!

Они двинулись дальше, держась теперь не левой стороны подземелья, а правой, из-за которой, то слабея, то усиливаясь, доносились голоса. Мальчики различали уже не один, а два, три, временами даже четыре голоса и шли все быстрее, почти бежали, натыкаясь на влажные, выщербленные стены, задыхаясь от волнения. Хорошо, что они выбрали именно этот вход! В том, что они слышат голоса партизан, Костя и Слава не сомневались.

В то время как они обдумывали, что сказать и как держать себя с партизанами, голоса начали удаляться, замирать. Мальчики долго прислушивались — ни звука. Они прижимались ухом к влажной стене, стараясь уловить малейший шорох — ничего. Тогда они повернули обратно, решив, что, может быть, проглядели в темноте ответвление бокового хода, через который доносились голоса. Но, как старательно они не освещали фонарем ноздреватую стену, как тщательно не ощупывали ее, бокового хода не обнаружили и голосов больше не слышали. Будто и не было ничего. Или в самом деле им почудилось?

— Э-гэ-э-э-эй! — закричал Костя, приложив руки ко рту в виде рупора. Слава хотел удержать его, но было поздно.

Звук гулко покатился, подобно каменному ядру, в глубь подземелья, ухая и отскакивая от стен. Казалось, он не слабел, а усиливался, множился, со всех сторон гремело эхо. Как будто сама каменная земля откликалась множеством голосов.

Мальчики стояли, не зная, что делать, куда идти и точно ли слышали они человеческие голоса или это было эхо упавшего где-то камня.

Когда отдаленные перекаты эха смолкли, Костя и Слава решили двигаться в прежнем направлении. Будь что будет — куда-нибудь этот ход должен их вывести! Фонарик придется зажигать изредка, чтобы не расходовать зря батареи.

— Ты не дрейфь, — сказал Костя и зажег фонарик, чтобы посмотреть на товарища.

— Чего мне дрейфить? — ответил Слава.

И Костя, удовлетворенный не столько ответом, сколько тоном ответа, погасил фонарь и пошел вперед.

Вдруг его нога соскользнула в пустоту, он полетел вниз, плюхнулся во что-то холодное, вязкое. С трудом Костя вынырнул, пытаясь разглядеть, куда он свалился. Но здесь темнота была еще гуще. Он чувствовал страшный холод, проникавший до самого сердца.

— Ко-стя-а! — донеслось сверху, и тотчас многократное эхо поглотило голос Славы.

— Я здесь… здесь! — закричал Костя.

Его голос лишь усилил гул в подземелье. Он попытался выкарабкаться, но его руки натыкались на отвесные мокрые и скользкие камни. «Может быть, он упал в подземный колодец? Хорошая штука!» Все-таки он продолжал свои попытки, время от времени откликаясь на зов товарища, который находился совсем близко над ним, так что Костя боялся, как бы и он не свалился.

Наконец Косте удалось уцепиться за острый выступ камня. Он подтянулся на руках, ища ногами опоры, не нашел ее и повис на руках. Но Костя был ловок, увертлив и, кроме того, прошел отличную выучку за время пребывания на острове. Он цепко держался за выступ камня, то отдыхая, то снова подтягиваясь, в надежде найти опору для ног.

Вдруг что-то задело его по лицу. Это была пряжка пояса, который спустил ему Слава.

— …а-ай… а-ай! — послышалось сверху.

Костя понял: это значило — «хватай». Он ухватился одной рукой за пояс, сделал усилие и, поджав как можно выше ноги, уперся коленками в каменный выступ, за который до сих пор держался руками. Теперь у него были уже две точки опоры: камень и ремень. Но удержит ли его Слава?

Боясь сорваться и увлечь за собой товарища, Костя прижался плечами к мокрому холодному камню и начал осторожно поднимать одну ногу, держась руками за ремень, потом поднял вторую, пока не встал на обе ноги на узком каменном выступе. Руки его, не выпуская ремня, поднялись над головой и ощутили теплое дыхание. Слава лежал прямо над головой Кости. Ухватясь за его вытянутые руки, потом за плечи, Костя выбрался на ровное место.

Несколько минут оба лежали, тяжело дыша, не произнося ни слова, обессиленные физическим и душевным напряжением. В темноте Костя нашел руку Славы, стиснул ее:

— Если бы не ты…

— Ладно… Я сам испугался. — Слава толкнул товарища локтем. Неожиданно оба рассмеялись, довольные тем, что все обошлось и они опять вместе.

— Помни, Слава, — сказал, помолчав, уже другим, суровым голосом Костя. — Я тебе друг на всю жизнь.

— Ты всегда был мне друг… — Слава шумно задышал. — Я бы пропал без тебя.

Фонарик промок в воде и не зажигался. Ощупью мальчики повернули прочь от опасного места. Вскоре они обнаружили, что подземный ход имеет ответвление, которое они прежде не заметили. Это прибавило им силы.

Так они шли, усталые, продрогшие, натыкаясь в темноте друг на друга, на влажные стены, не зная, куда ведет новый ход и не заблудились ли они окончательно в этом подземном царстве. По опыт жизни, приобретенный ими, говорил, что, как бы ни плохо складывались обстоятельства, всегда в конце концов найдется выход.

Слабый луч вдруг проник в окружающий их беспросветный мрак, подобно лучу надежды. Узкий коридор начал расширяться, повышаться. Спустя несколько минут Костя и Слава стояли перед отверстием, заложенным камнями, между которыми пробивался солнечный свет.