Два тигра - [9]

Он взял обезглавленную козу и спустился в лодку, где полицейский в ожидании его покуривал на кормовом сиденье сигарету. Лодка отошла от трапа, но, вместо того чтобы спускаться по реке к другим парусникам, развернулась и пошла вверх по течению, огибая корму «Марианны». Седобородый манти, сам севший на веслах, так и впился взглядом в корму, на которой золотом было выведено название судна. Но, заметив, что оставшиеся провожают его взглядом, быстро отвернулся и старательно принялся грести.

Сандокан и Янес взглянули друг на друга.

— Что ты думаешь об этом старике? — спросил Сандокан.

— Думаю, что этот забавный обряд был только предлогом, чтобы подняться на борт, — ответил португалец, слегка встревоженный.

— У меня такое же чувство.

— Неужели нас провели, как мальчишек?

— Но откуда им было знать, кто мы такие и зачем явились сюда? Они что, в самом деле колдуны и якшаются с нечистой силой?

— Не знаю, не знаю, — сказал Янес задумчиво. — Подождем Каммамури.

— Ты, кажется, встревожился, Янес.

— И есть отчего. Если туги уже знают о наших намерениях, нам придется нелегко.

— Но, может, нам просто почудилось это? — сказал Сандокан. — Может, и вправду этот нищий старик всего лишь хотел заработать несколько рупий своими заклинаниями?

— Но эти вопросы, заданные настойчивым тоном, этот взгляд, которым он точно хотел проткнуть наши борта.

— Неужели и полицейский с ним заодно?

— Довольно странно, что полицейский сопровождал этого нищего старика. Что, полицейскому больше делать нечего?

Сандокан прошелся молча по палубе. Потом покачал головой и уверенно сказал:

— Наверняка это туги. И один из них представился полицейским, чтобы лучше провести нас.

Португалец посмотрел на Сандокана серьезно.

— Ты так думаешь?

— Ставлю сто против одного, что и ты склоняешься к этому.

— Да, дружище. Скорее всего, нас опять провели. Индийский Тигр пока что хитрее Тигра Малайзии.

— Ты прав, — усмехнулся Сандокан. — Это хитрость цивилизованная, а наша дикарская, простая. Но ничего, мы возьмем реванш. Да и сейчас этот мошенник манти ничего не узнал от нас.

Он шагнул к борту и, приложив ладонь козырьком к глазам, стал наблюдать за шлюпкой, которая скользила среди стоящих на якоре кораблей.

— Шлюпка с головой слона, — сказал он. — Та самая, что вчера привезла Каммамури. Пора бы ему уже объявиться.

Они поднялись на капитанский мостик и действительно увидели эту шлюпку, которая, ловко маневрируя среди стоявших на якоре и двигавшихся по реке судов, приближалась к «Марианне». В ней было четыре гребца и рулевой — судя по костюму, мусульманин.

Вскоре шлюпка подошла к борту «Марианны» и остановилась у трапа. Рулевой в мусульманском костюме, отдав какие-то приказания гребцам, быстро поднялся на борт и склонился перед Янесом и Сандоканом в характерном поклоне.

— Не узнаете? — спросил он с улыбкой. — Тогда не узнают и туги.

— Прекрасно, милейший Каммамури! — воскликнул Янес. — Если бы не твой голос, я бы сейчас приказал своим матросам швырнуть тебя назад в шлюпку.

— Чудесное превращение, — подтвердил Сандокан. — Ты просто преобразился, дружище!

Верный слуга Тремаль-Найка действительно был неузнаваем — настоящий мусульманин, ни дать ни взять. Его костюм походил на турецкий или татарский, и в дополнение ко всему он приклеил себе великолепную черную бороду, придававшую ему весьма внушительный вид.

— Замечательно, — повторил Янес. — Ты неузнаваем, дорогой Каммамури. Ты мне кажешься каким-то святым из Мекки. Не хватает только зеленого на тюрбане.

— Предосторожности не лишни, господин. Сегодня утром я опять заметил, что вокруг дома моего хозяина бродят подозрительные личности.

— Вероятно, за тобой следили, — сказал Сандокан.

— Я принял все меры, чтобы запутать свой след.

— Смотри, туги очень хитры. Мы в этом и сами уже убедились. Они уже поняли, что мы друзья твоего хозяина, и устроили слежку за нами.

Каммамури сделал испуганный жест и заметно побледнел.

— Это невозможно! — воскликнул он.

— Они даже пытались убить нас, когда мы возвращались на судно, — сказал Сандокан.

— Убить вас?!

— Да, но покушение не удалось, а из наших двух пуль одна не пропала даром. А утром к нам на судно явился колдун, чтобы принести жертву богине Кали.

— Манти, — подсказал Янес.

Каммамури вскрикнул и страшно побледнел.

— Вы сказали, манти? — вскричал он.

— Ты его знаешь? — с беспокойством спросил Сандокан.

Но Каммамури безмолвствовал, с глазами, полными ужаса.

— Говори, — сказал ему Янес. — Кто этот человек? Ты его знаешь?

— Как он выглядит? — спросил Каммамури сдавленным голосом.

— Высокий и тощий старик, с длинной седой бородой и черными глазами, сверкающими, как раскаленный уголь.

— Это он! Точно он! Этот манти уже два раза приходил к моему хозяину совершать обряд путши. Не раз я видел, как он кружит по улице, глядя на наши окна. Да, высокий худой старик с седой бородой и пламенными глазами.

— Путши! — воскликнул Сандокан. — Что это значит? Объясни лучше, Каммамури, мы ведь не индийцы.

— Это обряд, который совершается в определенные дни, чтобы обеспечить благополучие дома.

— А когда в последний раз он совершал этот обряд? — спросил Сандокан.