Два шага до рассвета - [47]

Голова и вправду раскалывалась. Я обхватила ее обеими руками и, вжавшись в кресло, принялась ждать. Господи! Прости, что не верила в Тебя! Только бы Артур не попался им! Только бы он пришел прямо сейчас!

И тут снова зазвонил телефон, так тревожно и беспомощно, что мне стало еще страшнее. Может быть, это опять Марина? Или Артур?…

Я протянула руку и сняла трубку:

— Да?

— Полина? — глухой старческий голос едва пробивался сквозь треск помех. Старуха звонила мне как будто из другой вселенной. Не могу припомнить, чтобы в Москве была такая отвратительная связь.

— Да, это я.

— Полина, сейчас к тебе придет Марья Филипповна. Она живет в этом же доме, на втором этаже. Немедленно идите с ней и никуда не выходите, пока я сама не приду за вами.

— Что случилось? — спросила я, обмирая. Мои предчувствия оказались правдивыми. Но это меня отнюдь не радовало. Уж лучше бы я ошиблась.

— Опасность… Затаитесь… Немедленно уходите, — выдал сквозь череду помех голос.

— Я не могу! Артур ушел еще утром и до сих пор не вернулся! — закричала я, чувствуя, что теряю над собой контроль.

— Ты что, совершенно не соображаешь? Это тебе не игрушки! Немедленно уходи! — разозлилась старуха. — Это твой единственный шанс!

И она, не слушая дальнейших возражений, отсоединилась.

В трубке еще звучали короткие гудки отбоя, когда в дверь позвонили.

Смешно, еще не так давно я и не представляла себе ничего более страшного, чем трояк по математике. Ситуация уже начинала меня злить. Я положила трубку на стол — довольно звонков и всяких сюрпризов, подошла к двери и заглянула в глазок.

Грузная дама лет шестидесяти с добродушным круглым лицом, облаченная в огромный полосатый халат, делавший ее фигуру еще массивнее, никак не напоминала тайного агента.

— Полина, — тихо позвала она, — меня зовут Марья Филипповна, тебе должны были позвонить насчет меня.

Я замерла перед дверью. Почему я должна ей верить? Почему я должна верить старой гадалке? Все, кроме Артура, стремятся использовать меня в своей игре, и не всегда можно понять, на чьей стороне играет каждый новый игрок. Вокруг меня их и так развелось слишком много.

Хорошо было в детстве. Когда меня что‑то пугало, я просто натягивала на голову одеяло — и страхи отступали, а я оказывалась в маленьком изолированном мире, где никто и ничто не могло мне угрожать. Вот бы сейчас натянуть одеяло, укрывшись им ото всех бед…

— Полина! Ты там? — Марья Филипповна снова позвонила. — Быстрее, девочка, мы не можем терять ни единой минуты.

Будь что будет. Я открыла дверь, настороженно глядя на женщину.

— Идем, — она протянула ко мне руку.

Я попятилась.

— Полина, я должна немедленно тебя увести. Здесь тебе угрожает опасность, — медленно, словно бестолковому пятилетнему ребенку, сказала Марья Филипповна.

— Какая опасность? — спросила я, стараясь потянуть время.

— Я не знаю. Мне просто велели увести и спрятать тебя. Ну пойдем же, — она всплеснула полными руками.

— Сперва докажите, кто вы на самом деле. Вы можете войти сюда без приглашения? — осведомилась я, собираясь с силами, чтобы в случае необходимости дать отпор.

— Боже мой, зачем мне входить туда? Это тебе нужно выходить оттуда, — она непонимающе воззрилась на меня.

— И все‑таки я настаиваю, иначе никуда с вами не пойду.

— Придумают тоже, — пробормотала себе под нос посетительница и решительно шагнула в квартиру. — Ну все, теперь мы можем идти?

Она смотрела на меня, как на тяжелобольную. Ее право. Сама признаю, что веду себя странно, особенно, если посмотреть со стороны, но, если честно, у меня есть для этого кое‑какие основания.

— Да, спасибо, я убедилась, что вы не из них, — ответила я, облегченно переводя дух, — но уходить отсюда сейчас я все равно не собираюсь. Мне нужно дождаться моего друга.

— Ты твердо это решила? — в голосе Марьи Филипповны прозвучала безнадежность.

— Абсолютно, — подтвердила я.

— Ну хорошо, — она тяжело вздохнула, — значит, мне придется остаться здесь с тобой.

Она настороженно оглядела лестничную клетку и закрыла дверь.

Я заметила, что полные руки, закрывавшие замки, мелко дрожат.

Марья Филипповна прошла в комнату и тяжело опустилась на диван, натужно скрипнувший под ее немалым весом. Она была бледна и нервно вздрагивала от каждого шороха.

— Марья Филипповна, — я присела напротив нее и заглянула в бледное испуганное лицо, — вы сделали все, что могли, пытаясь уговорить меня. Понимаете, вам совсем не обязательно оставаться здесь. Скажите, куда нам с Артуром придти. Я дождусь его, и мы вместе спустимся к вам.

Она опять вздохнула.

— Спасибо, Полина, но я не могу этого сделать. Что я отвечу им, если с тобой что‑нибудь случится? Нет, я лучше посижу тут.

Я уже ничего не понимала. Кто же эта странная старуха с собакой, что привела нас сюда, и почему ее так слушаются и боятся члены сформированного ею клуба «кому за шестьдесят». Я ведь вижу, что боятся, причем сильнее, чем потенциальных негодяев, которые вот‑вот могут ворваться в мою квартиру.

— Ну хорошо, как знаете, — ответила я и, взяв в руки Морковкина, снова опустилась в кресло напротив нее.

Так мы сидели минут, наверное, десять. В полной тишине. Каждый раз, когда снаружи слышался гул лифта, Марья Филипповна вздрагивала всем своим мощным телом. Не скрою, мне было даже приятно, что я не одна и есть кто‑то, кто боится даже больше, чем я. Еще немного — и я совершенно привыкну ко всей этой суматохе. Ходить по краю пропасти страшно только поначалу, а затем либо падаешь вниз, либо привыкаешь.